Большая пайка

Короче, часам к трем он меня обломал. Договорились, что я свой цех на дому закрываю, поступаю к нему на службу, выделяет он мне производственные площади, холодильники покупает настоящие, знаешь, не «ЗИЛ», не «Юрюзань» какую-то, а такие, что в гастрономах стоят, зарплату кладет невиданную, чуть не в полтора раза больше, чем сейчас имею, да плюс процент с выручки, ежели объемы выше чего-то вырастут, да боеприпасы оплачивает, и в заграницу я отдыхать ездить буду, должность моя теперь — директор чего-то там по развитию.

Сашок, ты ж понимаешь, с моей мордой да вдруг в директора! В общем, договорились. Уехали они, я обратно залег, сна ни в одном глазу. Ворочаюсь и думаю про себя, что наконец-то жизнь у меня повернула в правильное русло.

Все-таки возраст, еще лет десять с двустволкой пошастаю, а там тяжеловато станет. Директорство же — дело нехитрое, да с такой зарплатой, плюс ученичков можно подготовить — потом сиди, руководи, а денежки капают.

Через неделю, как договорились, прихожу к нему прямо в девять утра. Его нету. Сижу в предбаннике, Ленка меня чаем поит и, видно, переживает. Так, примерно, к обеду влетает, меня увидел, сразу за руку и к себе в кабинет. И тут же на телефон, ты, говорит, ко мне зайди, и ты зайди. Подваливают его заместители, и он им тут же повторяет все, чего неделю назад мне говорил: и что я директором буду, и что мне холодильники надо купить, и все такое. Причем так он здорово это им говорит, и так они все головами важно кивают, что ежели б я и знал, что их сотрудникам уже два месяца как зарплата не плачена, все равно купился бы.

Ну тут и началось. Написал я заявление в кадры, показали они мне подвал, в котором я работать буду, и понеслось. Сначала все ничего было. Клиентов я обзвонил, сказал, что приходить теперь надо не ко мне домой, а вот по такому-то адресу, и начал к этой компании потихоньку привыкать. Народ интересный был, особенно бабы. Часиков в десять прихожу — они уже сидят, одна, знаешь, такая фифа, вся из себя разодетая, все любила рассказывать, как она из какого-то там дворянского рода, как она у себя дома кофе со сливками пьет, под торшером сидит, в плед заворачивается и книжку читает. Ну и все такое.

Спервоначалу эта фифа ко мне в подвал захаживала, то птичек посмотрит, то белочек потрогает. Не желаете ли, Константин, говорит, выпить со мной шампанского? Раз выпили, два выпили, пора, думаю. на «ты» переходить. Пойдем, говорю, Маша, куда-нибудь вечерком, посидим, отдохнем культурно, потанцуем. Она на меня глазами зыр-кнула и говорит: я вам не Маша, а Мария, и вечера у меня, говорит, все занятые на работе. А сама, как только чего, хватает служебный «Жигуль», с водителем, и шасть куда-то. Потом, правда, обратно возвращается, трубку хватает и — тихонько так: «бу-бу-бу», — вроде секреты какие сообщает.

Платон Михалыч ей очень доверял. В общем, кончила она ко мне ходить. Утром «здрасьте», вечером «до свиданья» — и все.

Ленка, та подушевнее. Опять же соседка, и дворян в семье не наблюдалось.

Ей доставалось здорово. Сидеть полагалось, пока Платон Михалыч не отпустит.

Бывало до полуночи, а когда и до двух-трех часов. Она уж зеленая вся, сидит у телефона, голову на руки опустит и ждет. А он там носится — то у него переговоры, то встречи, то ужинает с кем-то, то в баню закатились. Но позвонить и отпустить домой никогда не забывал. На этот случай ей вроде бы машина полагалась — домой отвезти. Но был у них там один мужик — вроде начальник, вроде нет, я так и не разобрался. Еврей. Марк звали. С Платоном Михалычем он на «ты» был, при всех его Тошкой называл. Цирк! Так вот этот Марк все норовил машину, которая Ленку домой отвозила, куда-нибудь да пристроить. Платон Михалыч в баню, он машину хватает — и тоже в баню, правда, в другую. Тот ужинать, и этот ужинать. Ленка как-то пожаловалась, что ей домой не на чем добираться, Марк в крик — дескать, он деньги зарабатывает, всю контору кормит, ему нужна машина, ну и все такое. Я потому частенько на работе и задерживался, чтоб Ленку проводить.