Большая планета. Дилогия (Большая планета. Плавучие театры)

На следующий день ветер подул еще сильнее. По небу тянулись длинные гребенчатые вереницы слоистых облаков, а к полудню с юга надвинулась угрожающая масса дождевых туч. Гассун нервно приказал поднять фок и бизань и взять рифы на гроте — подрагивая, судно боролось с вечерним штормом, пока Замп репетировал версию «Макбета», предназначенную для исполнения в Морнуне. Гассун наблюдал за репетицией, выпятив губы, после чего, с отвращением покачав головой, удалился к себе в кабинет. В дополнение к танцу ведьм и развлечениям на пиру Замп вставил танец с саблями, коронационное шествие и целый ряд эпизодов, разъяснявших побуждения ведьм, заморочивших голову Макбету. В начале новой сцены три ведьмы завывали заклинания вокруг огромного котла, скакали, дурачились и кувыркались, ломая руки и жонглируя шарами голубого пламени, и в конце концов произвели на свет обнаженную длинноволосую ламию (в исполнении Денеис, младшей из девушек-мимов); ламия должна была высасывать кровь леди Макбет в качестве предварительной расплаты за предзнаменованную судьбу Макбета. Проснувшись, леди Макбет обнаруживала стоящую на коленях и склонившуюся над ней ламию; ламия убегала, но ее преследовали и убивали в лесу — этот эпизод Замп находил самым впечатляющим. Пылая жаждой мести, ведьмы предупреждали Макдуфа о том, что во время осады Дунсинана его армия должна была нести с собой ветви из Бирнамского леса. После смерти Макбета и его супруги по настоянию Зампа была предусмотрена сцена, полная мрачного величия: коронация нового короля Малькольма в Сконе. Здесь Малькольм клянется искоренить колдовство, и в финале снова изображается каменистая пустошь в грозовых сумерках. Три ведьмы ворожат вокруг костра, кудахчут и давятся от смеха, издеваясь над тщетными потугами Малькольма, после чего сосредоточивают внимание на изобретении новых интриг и кровопролитий.

Верста за верстой река убегала за корму, неизменно и монотонно. Иногда на берегу виднелась хижина рыбака или деревня из дюжины потрепанных непогодой избушек, откуда высыпали стайки детей со взъерошенными волосами, с изумлением провожавших глазами плавучий театр, вздымающий волну на речной глади.

На четвертый день после отплытия из Лантина река внезапно превратилась в обширный разлив почти стоячей воды, мерцавшей мелкой рябью в солнечных лучах, и вскоре можно было различить устье Пелоруса, еще одного могучего притока, вливавшегося в Виссель с северо-запада. На мысу, разделявшем две реки, гнездилось беспорядочное скопление беленых домиков — Скивари.

По сведениям «Речного справочника», обитатели Скивари были потомками немногих выживших беженцев из страны Дуновений Смерти, находившейся далеко на востоке, в фестоне XXV. Знамения, истолкованные их ведунами, заставили их мигрировать. Через сто лет тридцать четыре человека — все оставшиеся в живых переселенцы — прибыли на берега Висселя, где новые знамения побудили их осесть. Благодаря особым навыкам они заслужили уважение разбойничающих кочевников и вскоре добились завидного благополучия. Ныне мастера-татуировщики из Скивари, пользовавшиеся иглами из рыбных позвонков и чернилами секретного состава, обслуживали все племена степи Тинзит-Алá. В скиварийском «Колледже благородных девиц» дочерей рыцарей-кочевников обучали хорошим манерам, ковроткачеству, изготовлению седел, танцу из четырех па и танцу из восьми па. «Речной справочник» приписывал скиварийцам такие качества, как приветливость, незлобивость и терпимость. Невзирая на все свидетельства обратного, скиварийцы считали себя представителями сверхчеловеческой расы, превосходящей все народы Большой Планеты и несовместимой с ними. Посвященная Скивари статья «Речного справочника» заканчивалась, однако, следующим леденящим кровь предупреждением:

«Берегите и бдительно охраняйте детей! Ни в коем случае не позволяйте им бродить без присмотра по закоулкам Скивари! Не испытывая ни малейшего сострадания, местные жители хватают чужого ребенка, сворачивают ему шею, разделывают, сдабривают приправами, приготовляют и подают в виде одного из дюжины традиционных блюд. Никакого чувства вины и никаких угрызений совести поедание детей у них не вызывает. Подробное описание обычаев этого странного племени не входит в намерения авторов справочника».