Большая резня. Шантаж

- Мне кажется, что этот… этот вор знал, что делает, но просто перепутал этажи. Вы знаете Марвина Холмса?

- Это плейбой, который содержит табун блондинок?

- Он самый. Его квартира прямо надо мной. Комнаты расположены точно так же, и даже стенной сейф находится в том же месте, что и мой. У него всегда на руках приличная сумма, а вчера вечером его тоже не было дома. Я встретила его, когда уходила, и он сказал что-то о ночном клубе.

- Вы бывали у него?

- Несколько раз. Он часто устраивает вечеринки. Я не котируюсь, потому что не блондинка, - добавила она как бы невзначай.

Что ж, это было логично. Чтобы проверить, насколько логично, я нашел в телефонном справочнике номер Марвина Холмса и набрал его. Дворецкий с немецким акцентом ответил, что мистер Холмс дома, и позвал его к телефону. Я сказал, что я из страховой компании и хочу знать, есть ли у него на руках крупная сумма денег. Простофиля сразу проглотил крючок и сообщил мне, что у него в сейфе больше десяти тысяч, а затем высказал мнение, что парень, вскрывший сейф этажом ниже, явно ошибся. Я поблагодарил его и повесил трубку.

Марша сказала:

- Он…

- У парня возникла та же идея, что и у вас, дорогуша, и могу поспорить, вы оба правы.

Движением плеч она изобразила покорность судьбе.

- Что ж, полагаю, теперь мало что можно сделать. Я надеялась вернуть жемчуг из сентиментальности. Он был на мне в моей первой картине.

На мою ухмылку вряд ли приятно было смотреть. Губы растянулись в оскале, и я тряхнул головой:

- Это грязное дело, Марша. Двое убиты, и теперь очередь за третьим. Парень, который ограбил вашу квартиру, оставил ребенка и пошел на смерть. Вопрос не в том, что он взял, а в том, почему он взял это. Длительное время он держался, а ни один парень вроде него не совершит такого, что поставит под удар его собственного ребенка. Я был там и все видел. Я видел, как он плакал, как поцеловал на прощание ребенка, вышел и расквитался с жизнью. Теперь малыш у меня, и я знаю, что чувствовал его отец. Как бы то ни было, по какой-то причине такие вещи происходят, и как раз причину я и хочу знать. Может быть, это маленькая, незначительная причина, а может быть, и важная, но я это выясню.

Она смотрела во все глаза, и взгляд ее становился все глубже.

- Вы странный тип, - сказала она.

Я взял шляпу и поднялся.

- Майк… что касается ребенка… Если я могу помочь, я весьма состоятельна.

Я пожал ей руку.

- Знаете, вы тоже странный тип.

- Спасибо, Майк.

- Но я и сам могу позаботиться о ребенке. - Она одарила меня улыбкой, которая делала ее привлекательной даже с фонарем. - Кстати, у вас нет лишней фотографии… вроде этой? - Я кивнул в сторону пианино.

Она долго удерживала мою руку, рассматривала мое лицо.

- Зачем, разве я лично не подойду?

Я уронил шляпу, и она осталась лежать на полу. Я провел руками по ее рукам, пока пальцы мои не впились в ее плечи. Я притянул ее к себе. Она была настоящей женщиной, до самых кончиков пальцев. Тело ее было упруго, грудь высока и налита живительным соком молодости; прижимая ее к себе, я чувствовал тепло ее ног. Она слегка приподнялась на цыпочках, дразня чуть ощутимым движением, выражавшим, как я понимал, приглашение, которое не так легко получить.

Я хотел поцеловать ее, но знал, что, если сделаю это, мне захочется продлить поцелуй настолько, чтобы он еще долго помнился.

Но сейчас было не время.

- Ты вернешься, Майк? - прошептала она.

Она без слов знала ответ. Я оторвался от нее и поднял шляпу.

В этом городе случались очень мерзкие вещи.

Но в этом городе случались и очень приятные вещи.

III

Днем я заехал в контору. В здании был только лифтер, и он не сразу узнал меня. Это было странное ощущение. Всю жизнь живешь в городе, уезжаешь на полгода, а когда возвращаешься, тебя не узнают. Я открыл дверь и почувствовал облегчение, увидев знакомую мебель на старых местах. Отсутствовала только Велда. Ее стол одиноко стоял в углу приемной, запыленный и готовый к приходу нового хозяина.

Я выругался. В эти дни я все время ругался.

Она оставила папку с корреспонденцией, которая могла меня заинтересовать. Ничего важного. Оплаченные счета, несколько писем. Я захлопнул папку и убрал ее в ящик. Там еще стояла бутылка хорошего виски в оберточной бумаге. Я сорвал бумагу, откупорил бутылку и посмотрел на нее. Снял пробку и понюхал виски. Затем поставил бутылку обратно и закрыл ящик. Мне было тошно, и вкус виски был мне неприятен.

На столе Велды зазвонил телефон. Я бросился к нему, надеясь, что это она, но грубый голос спросил:

- Вы Майк Хаммер?

- Да, кто это?

- Джонни Вилек. Из дома Деккера. Я долго пытался найти вас, к счастью, я запомнил ваше имя.

- Что случилось? - спросил я.

- Я обдумывал то, о чем вы говорили сегодня утром. Помните, вы спросили, не нуждался ли Деккер в деньгах?

- Ну-ну.