Большая резня. Шантаж

- Пожалуйста. Вы окажете мне услугу, если останетесь. Если кто-то объявится, скажите, что меня нет и вы не знаете, где я и когда вернусь. Хорошо? Они будут достаточно респектабельны.

Она вздохнула с сомнением и ушла в гостиную. Я справился со шнурками ботинок, нацепил кобуру с пистолетом и снял с вешалки пиджак. Костюм, в котором я был позавчера, висел на спинке стула, и с первого взгляда было ясно, что носить его больше нельзя. Я выложил все из карманов, скатал костюм в тугой шар и отнес на кухню. Бросив этот шар в мусорное ведро поверх старой детской одежды, я плотно закрыл крышку и задвинул ведро в угол.

Марша ждала меня.

По дороге она почти моментально уснула, и, когда мы доехали, мне стоило большого труда разбудить ее.

Я попробовал трясти ее, щипать, а когда это не сработало, наклонился и поцеловал.

Это помогло.

Она сморщила нос и с трудом разлепила глаза. Я сказал:

- Мы приехали. Вылезай.

- Ты все-таки это сделал. - Она улыбнулась.

- Твоя усатая телохранительнице свернет мне за это шею.

Ее губы опять изогнулись в улыбке.

- Так вот почему ты поехал с такой готовностью. Ты думал, что за тобой будет кому присматривать. Очень жаль, Майк, но я одна. Сиделка ушла.

Я игриво потрепал ее по подбородку и вытащил из машины. Она взяла меня за руку, и мы вместе поднялись наверх.

Вечерний свет проникал сквозь шторы; последние косые лучи солнца образовывали на ковре причудливый узор. Марша устроила меня в большом кресле и исчезла на кухне, откуда донеслись приятные звуки, производимые женщиной в своей стихии.

Я почувствовал аромат кофе и услышал, как бекон и яйца шипят на сковородке. Желудок мой вспомнил, как давно его ничем не наполняли, и заурчал в предвкушении,

Я пришел раньше, чем меня позвали.

Она спросила:

- Голодный?

- Умираю.

- Я тоже. Доела у тебя пачку крекеров и с тех пор ничего в рот не брала.

Кофе был горячим и крепким, как раз по моему вкусу, после него я перешел к сигарете.

Марша настроила маленький транзистор на местную станцию и нашла музыку: все было прекрасно, пока оркестр не смолк и не начались новости. Комментатор быстренько закончил обычную процедуру, представившись публике, и сказал:

- Сегодня наступил конец целой эры. Человек, известный полиции, прессе и преступному миру под именем Лу Гриндл, был найден мертвым в летнем коттедже близ Ислипа, Лонг-Айленд. Еще два человека, известные как сообщники Гриндла, обнаружены убитыми, один в том же коттедже, второй - на дороге, в двадцати милях к востоку. Дом стал местом ожесточенной перестрелки: согласно данным полиции, один из людей Гриндла убит пулей из его пистолета. Приехавший на место первым репортер заявляет, что Гриндл и его люди использовали дом в качестве камеры пыток.

Окружной прокурор запретил какие-либо комментарии, но, по слухам, он располагает всеми фактами.

Лу Гриндл был продуктом рэкета начала двадцатых годов. Предполагают, что он являлся ключевой фигурой в…

Я протянул руку и переключил приемник на другую станцию - по всей комнате разнеслись звуки пианино на фоне барабанной дроби. Но Марша не слушала.

- Майк… это был ты?

Я усмехнулся. Рот мой перекосился на одну сторону, и я сказал:

- Они хотели убить меня. Избили и повезли на прогулку.

Она уперлась ладонями в стол, готовая вскочить с кресла.

- Боже мой, Майк! - Она вся дрожала.

- Больше они этого не сделают, детка.

- Но почему, Майк?

- Не знаю. Честное слово, не знаю.

Она обмякла в кресле и откинула волосы с лица.

- Все это началось с той ночи…

- Правильно, с той паршивой кражи. Избили тебя, избили меня. Ребенок остался сиротой. Глава рэкетиров и двое его боевиков убиты. Арнольд Бэзил убит. Убиты Жаба Линк и пара лжесыщиков, пытавшихся уйти от полиции. Мэл Хукер убит. Черт побери, скоро никого не останется в живых!

- А если они вернутся?

- Не вернутся. Я не оставлю им шанса. - Я бросил окурок в блюдце. - Можно воспользоваться телефоном?

Она вместе со мной вошла в комнату. Я уточнил номер по справочнику и позвонил Марвину Холмсу. Как раз в тот момент, когда подняли трубку, в дверь постучали и Марша схватила меня за руку. Я на секунду растерялся, затем выхватил пистолет из кобуры, снял с предохранителя и отдал ей.

Она открыла дверь, держа в руке пистолет, и вдруг затряслась в истерическом смехе.

Я спросил:

- Мистер Холмс дома?

Мне ответил дворецкий:

- Если это опять полиция, позвольте мне сказать, что последние пять минут он не появлялся. Вы очень надоедливы.

Я не жду его, но, если он придет, сообщу о вашем звонке.

Я бросил трубку одновременно с ним и пошел к Марше, которая все еще истерически смеялась. Мальчик с рукой на перевязи пытался успокоить ее и отнять пистолет. Я вынул пистолет из ее пальцев, вернул его на законное место и встряхнул ее, чтобы привести в чувство.

Она перестала смеяться и прислонилась к моему плечу.

- Я… Прости, Майк, я думала… - Входи, Джерри. Это мистер Хаммер… Джерри О'Нил.

- Привет, - произнес Джерри, но руки не подал. Я ему не очень понравился. Легко было понять почему.

Марша легонько пожала мне руку.

- Майк, мне надо выпить. Ты не возражаешь?

- Нисколько, киска. А как насчет вас, Джерри?