Большая резня. Шантаж

Мы закончили процедуру взаимных представлений и заказали выпить. Он взглянул на меня, потом на Маршу; я сказал:

- Можешь говорить. Она в курсе.

Блондинка, выглядевшая дешевой проституткой, повернулась ко мне:

- Не обращайте внимания на мой вид. Мне легче, когда я работаю под шлюшку. Я помогаю Куки.

- Арлен - одна из стенографисток Гарри. Она и откопала эту дамочку. - Он мрачно кивнул головой в сторону эстрады.- Представление начнется через несколько минут.

Блондинка развернула листок бумаги, который сжимала в руке.

- Джорджия, или Долли, сорок восемь лет, выглядит на свой возраст. Была любовницей Фаллона. В свое время неплохо пела и была хороша собой, но годы взяли свое. После смерти Фаллона меняла профессии, пока не стала проституткой. Побывала в исправительной тюрьме - сразу после войны ее осудили на полгода за мелкие кражи. Через две недели после освобождения проникла в чужую квартиру и была взята с поличным.

На этот раз ей дали два года. Здесь она месяц.

- Сведения из вторых рук?

Блондинка кивнула.

- Я думал, ты собираешься поговорить о ней, Куки.

- Я передумал. - Он не отрываясь смотрел в конец зала, где Эд Тин беседовал с четырьмя мужчинами. - Ты обещал мне, что крутых ребят не будет.

- Я тоже передумал. Они видели, как я вошел?

- Нет.

Огни погасли, и голубой луч выхватил круг на эстраде. Девица с угольно-черными волосами вышла из-за кулис и застыла в драматической позе, ожидая аплодисментов, прежде чем исполнить номер.

Я сказал:

- Куки, вызывай полицию. Попроси капитана Чэмберса и скажи, чтобы он как можно быстрее ехал сюда. Объясни почему.

Лицо Куки побледнело.

- Слушай, Майк, я не хочу в этом участвовать…

- Ты и не будешь.

Марша сказала:

- Я иду с тобой, Майк.

Ненависть и возбуждение стихли; осталось короткое мгновение, принадлежавшее только нам. Я покачал головой:

- Нельзя, детка. Это мое дело. Ты больше не будешь в этом участвовать. - Я наклонился и поцеловал ее.

В ее глазах стояли слезы.

- Прошу тебя, Майк, подожди полицию. Я не хочу, чтобы ты опять пострадал.

- Я не пострадаю. Отправляйся домой и жди меня.

- Ты… не вернешься ко мне, Майк…

- Обещаю тебе, я вернусь.

Рыдания вырвались из ее груди и застыли в горле, когда она прижала руку тыльной стороной к губам. Я не хотел задерживаться, чтобы не видеть боль на ее лице.

Я проверил свой пистолет, глядя в дальний конец зала. Было слишком темно. Я отошел от стола и услышал, как Марша опять всхлипнула: Куки повел ее к выходу. Блондинка тоже куда-то исчезла.

XII

Занавес скрывал вход в узкий коридорчик с низким потолком. В конце виднелся еще один занавес, нижний край которого тянулся по полу, не давая свету проникнуть на сцену.

Я шагнул внутрь и задернул за собой занавес. Тип, сидевший на стуле, отложил в сторону газету и взглянул на меня сквозь стекла очков.

- Посетители сюда не допускаются.

Я показал ему уголок десятидолларовой бумажки.

- Может быть, я не посетитель.

- Может быть. - Он взял бумажку, и она тут же исчезла. - Ты похож на пожарного инспектора.

- Где комната Долли?

- Этой девки? - Он снял очки и махнул ими. - У нее и комнаты нет, чулан под лестницей, она обычно там переодевается, - Очки вернулись на свое место, и он посмотрел на меня сквозь них, - Она никуда не годится; если только на безрыбье…

Справа от меня были двери двух уборных, и я слышал, как за ними готовятся к выступлению.

С противоположной стороны тянулась деревянная перегородка, окрашенная в зеленый цвет, которая заканчивалась металлической лестницей и упиралась в кирпичную стену.

Я нашел чулан и постучал в стальную дверь с огромным замком и надписью «Кладовая» наверху. Приглушенный голос спросил, кто это. Я опять постучал.

На этот раз дверь приоткрылась; я сунул ногу в щель, мешая закрыть ее, и сказал:

- Я друг, Джорджия.

Ужас мелькнул в ее глазах; она отступила назад и рухнула на какой-то ящик. Я вошел и закрыл за собой дверь.

Теперь женщина обрела лицо. Оно выдавало годы и переживания крошечными морщинками, исчертившими кожу. Когда-то она была красива - нищета и страх стерли все. Она была маленького роста и отчаянно старалась сохранить фигуру, но все ухищрения мало помогали. Крашеные волосы, обилие косметики, чересчур тугой корсет сразу бросались в глаза.

Она с трудом проговорила:

- Кто вы?

- Я же сказал - друг. - Около двери стоял еще один ящик, и я подтянул его к себе. Мне хотелось закончить побыстрее. Я сел лицом к двери, немного в стороне от нее. - Эд Тин здесь.

Если я думал, что это произведет на нее впечатление, то ошибся. Выстраданная покорность судьбе сковала ее лицо.

- Ты ведь боишься его?

- Уже нет, - просто ответила она. Тушь потекла с ее ресниц, оставив темные пятна под глазами, улыбка была жалкой. - Это должно было когда-то произойти, бегство никогда не спасало меня надолго.

- Ты бы хотела больше никуда не бежать?

Она спрятала лицо в ладони.

Я опустился на колени и заставил ее взглянуть на меня.

- Джорджия, ты ведь знаешь, что произошло?

- Я читала об этом.

- Слушай внимательно. Скоро здесь будет полиция. Пойми, тебе не причинят вреда! Никто!

Она молча кивнула; темные пятна у нее под глазами расплывались.

Я сказал: