Большая Сплетня

— В субботу? — Его бродящие не то в эмпиреях, не то на антресолях мысли неохотно возвращается в земные пределы. — Кажется, в субботу я занят, — произносит он. От его голоса тянет лживой неуверенностью. — Обещал забежать к матери. Извини...

А сам в это время думает о ней. О Леди Ди.

Зачем же я...

ОН

Перед началом рабочего дня совершенно случайно сталкиваюсь возле лифта с хозяйкой своих полночных грез, с принцессой лунных прерий. Улыбаюсь радостно, как будто мы задушевные друзья, которые по недоразумению расстались в разгаре сердечной дружбы и теперь встретились, уже отчаявшись свидеться.

— Доброе утро!

Приветствие должно напомнить ей о моем существовании — если она о нем забыла. А она о нем забыла, судя по недоумевающему выражению выпуклых глаз и вынужденной ответной улыбке с отчаянным привкусом недоумения.

Неужели она забыла — все забыла? Как она могла!

Полтора года назад мы уже встречались на расширенном совещании по инвестициям в недвижимость. Рыбья Кость тогда лично представила меня всем: «Наш новый перспективный сотрудник Игорь Ромшин. Прошу любить и жаловать!» И Леди Ди улыбнулась мне — но не так, как сейчас, а заинтересованно и вполне доброжелательно. А потом мы вместе готовили прогноз... Точнее, она попросила меня собрать кой-какой материал... Потом благодарила за удачную подборку... Мы пили кофе и обсуждали перспективы летнего отдыха. Она самозабвенно щебетала про Кению, а я многозначительно молчал, скользя вожделеющим взглядом по ее фигуре...

Когда в приступе неофитской самонадеянности я только-только собрался назначить ей свидание, в комнату влетел Чигасов, бестактно оборвав наш тет-а-тет. Зашумел, загорланил, загомонил, переключил на себя ее внимание. Взял под руку, уволок в угол, где стал шептать, спрашивать, консультироваться... Я был безнадежно забыт, смят и выброшен, как ненужная бумажка. Они отправились на очередную деловую встречу, а мне пришлось несолоно хлебавши возвращаться в отдел.

Тогда я не сомневался, что моя неудача временная, не подозревая еще, что отличительная черта всякой временной неудачи — ее абсолютно непостижимая, противоречащая разуму постоянность.

Больше мы не общались. Первое время Леди Ди вспоминательно кивала мне при встрече, но постепенно ее взгляд, наткнувшись на мое ждущее лицо, становился все более не узнающим, ускользающе-гладким. Она меня забыла! Вычеркнула из памяти за ненужностью. Стерла пыльной меловой тряпкой с доски, как безнадежно устаревшую дату.

В принципе поначалу меня это не слишком расстроило. Мало ли на свете хорошеньких девиц, готовых на все, думал я. Зачем мне эта зазнайка, папенькина дочка с самомнением мировой звезды? Зачем мне Леди Ди?

Оказалось — нужна. Оказалось, без нее никак! Оказалось, она — та самая крепость, которая перекрывает голодной армии доступ в плодородную долину, где родники хрустально чисты, где над домами витает запах свежего хлеба, ветви дерев гнутся под тяжестью спелых фруктов, а томные девы с волоокими глазами мечтают быть покоренными отважными варварами. Завоевав эту неприступную крепость, попадаешь в край обетованный. Там реки текут молоком и медом, львы возлежат с ланями, волки пасут белорунных агнцев, лилии не прядут и не жнут. И я хотел покорить ее во что бы то ни стало. Пусть даже ценой собственной жизни!

Поначалу Дана кажется мне легкой добычей, несмотря на всю свою демонстративную неприступность. Несмотря на секретаршу в приемной, некрасивую и услужливую. Несмотря на постоянную занятость. Несмотря на голос разума, отрезвляюще звучащий в гулком пространстве моего воспаленного воображения. Несмотря ни на что!

Мне кажется, в ней нет ничего особенного. Ведь она тоже ест, пьет, спит. Зевает, когда скучно, когда хочется спать. Глядит в окно на тоскливый полдень с привязчивым рефреном дождя. У нее, наверное, тоже ноет желудок, когда она голодна. Она улыбается, когда ей весело. Плачет, если не все ладится. Задумчиво хмурится, листая журнал с изгибистой девой на обложке. Покупает его, мимоходом просматривает в лифте, не замечая моего присутствия из-за статьи о пользе ненасыщенных растительных жиров. Заслоняется от меня заметкой о вреде искусственного загара. Обороняется страницей с заголовком «Как лучше расстаться с мужчиной». Пролистывает рекламу, критически морща нос.

Живой человек из плоти и крови. Недостижимый идеал. Эталон. Леди Ди.

Отныне я всегда неподалеку от нее, в двух шагах. Отныне я ее безгласная, нетребовательная тень. Я слежу за ее повадками, за ее привычками, поведением. Придирчивым оком ученого фиксирую все ее поступки. Исследую пристрастия. Заношу ее действия в каталоги памяти, классифицирую, раскладываю по полочкам. Как будто она — мушка дрозофила, распятая булавками в объективе невидимого микроскопа.

Она, конечно, не догадывается, что за ней наблюдают, но это совсем не значит, что никакого наблюдения нет. Оно не только есть, оно — всеохватно, тотально, всеобще!