Большая Сплетня

Да, пройдет! Пройдет, раздавив железной поступью все бывшее между нами, все несбывшееся. Оставив только горстку пепла, превратив будущее в огромный, болезненно раздутый каменный шар в моей груди. Большая Сплетня сначала вынесет его на вершину, а затем смоет, точно горный сель, погребя на дне бездонной пропасти под мусором и дрязгом — меня и его. Рука об руку. И тогда даже смерть не разлучит нас.

Пусть она не разлучит нас!

Думаю. Изо всех сил думаю. Итак, Якушева приходила в наш отдел, хотя аналитические справки у нас никогда не заказывает, обсуждает дела с Железной Леди, а та уже спускает Фирозову задания, которые распределяются потом между сотрудниками. Но теперь она почему-то пошла в обход директрисы, лично побеспокоилась. Почему?

Наверное, не хочет, чтобы Эльза проведала про ее интерес к «Стандард Ойл». Хотя какой интерес может быть у прекрасной Леди Ди? «Стандард Ойл» — это же не хорошенькие туфельки на остром каблучке и не прелестная откутюрная кофточка, облегающая грудь, а компания стоимостью в полмиллиарда долларов! С шикарным мраморно-золотым офисом в столице, с добывающими вышками в тайге, с чумазыми нефтяниками, летающими на вахту в дремучие болота.

Скорее всего, красотка выполняет чье-то поручение. Может быть, у нее есть свой клиент, ввиду далеко идущих целей требующий от нее строгой конфиденциальности?

Но у Леди Ди есть один-единственный, самый главный клиент — это ее папаша. Через свою дочурку он контролирует нашу компанию — чтобы своенравная Рыбья Кость не превратилась в косточку в его собственном горле. Контроль, учет, информация — три краеугольных камня, три кита, на которых держится бизнес. Но первый из них — это информация!

Кладу папку на стол Фирозову. Задание выполнено, можно расслабиться. Откинуться на стуле, поглазеть в окно на первую зелень, мутно проступающую в серой майской мгле. Можно пойти в курилку, поболтать. Обсудить последние новости, последние сплетни. Выслушать соболезнующее: «Мне говорили, что у тебя с ним все, но я не поверила...» — «А я подумала, ну и слава богу, Лида! Ты такая славная девочка, а он... Бабник!» — «Право слово, он тебя совсем не стоит!» — «Нет, а действительно у него что-то наклевывается с этой принцессой, как ее там...»

Равнодушно пожимать плечами, утверждать, будто мне ничего не известно, вроде бы да, но, может быть, и нет. В любом случае баланс не в мою пользу. Если скажу: «Между ними ничего нет, как вы могли подумать!» — не поверят, потому что ревность брошенной женщины бросается в глаза больше, чем ее немое отчаяние. Если «да» — засомневаются, не удовлетворенные слишком легкой добычей, и опять не поверят. И то и другое — провал.

Нет, лучше вообще никуда не идти. Лучше качаться на стуле и думать о предстоящей субботе. Уборка, обед, ужин. Вымыть бабушку. Отнести в химчистку демисезонное пальто. Почитать книжку. Посмотреть телевизор. Повеситься на карнизе.

Вернувшись в кабинет Фирозова, беру со стола свой отчет. Иду по коридору, прижимая к груди тощую папку, как щит, призванный защитить настежь отверстое сердце от любопытных стрел, обмазанных ядом приторного и притворного сочувствия.

Вхожу в кабинет. Леди Ди активно общается с телефонной трубкой. Удивленно оборачивается на дверь, с трудом припоминая мою непримечательную физиономию. На ее лице — вежливое недоумение.

Помахав папкой в воздухе, молча указываю пальцем на клеенчатый оттиск «Стандард Ойл». Ее лицо светлеет, рука гостеприимным жестом указывает на стул. Трубка, еще раз булькнув возле уха, успокоенно укладывается на рычаг.

— Я так и не поняла, кому должна отдать это... Наверное, вам, да? — спрашиваю с наивностью крестьянки, которая интересуется у попа, едят ли ангелы гречневую кашу.

— Да-да, спасибо. — Наманикюренные пальчики перебирают потревоженные листы. — Спасибо!

Вроде бы все, можно идти...

— Я побоялась оставить документы в кабинете Фирозова, — поясняю, — его на месте нет, но ведь в любой момент... Ну, вы понимаете...

Конечно, она понимает. Резиновая, ничего не значащая улыбка раздвигает универсальной формы губы.

— Спасибо. Вы очень предусмотрительны!

Ни к чему не обязывающая вежливость хорошо воспитанного человека, до кончиков волос пропитанного английской необязательной любезностью.

— Знаете что... — неожиданно выпаливаю я.

Что ей сказать?

Сказать: «Гадина, знаешь ли ты, что ты наделала? Знаешь, дрянь, к чему привели твои кокетливые каблуки и визиты к косметичке? Понимаешь, что ты у меня отняла? Точнее — кого?»

Или: «Вы знаете, Дана, один молодой человек сходит по вас с ума. Он просил меня передать вам это при случае — если мы с вами вдруг встретимся в женском туалете».

Или: «Мне известно о планах твоего папаши, маленькая безмозглая дурочка с купленным дипломом! И если я проболтаюсь о них Железной Леди, ваша нефтяная комбинация пойдет прахом!»

Но вместо этого я произношу с приятной улыбкой:

— У меня один знакомый в «Стандард Ойл» работает...

— Да? — Заинтересованный взгляд — моя нечаянная премия, добыча шахматиста, решившегося на нестандартный ход.