Большая стрелка

Дурного дядя Леша не советовал. Он немножко взял себя в руки, перестал надираться с утра. И для начала выдал две железные наводки на упакованные квартиры, просто и ясно расписал, как их проще взять. И Хоша с корешами без труда взяли квартиру бармена из интуристовской гостиницы, облегчив хозяина на три тысячи долларов. Потом взяли квартиру одного из торгашеских авторитетов. На вырученные деньги купив три пистолета «ТТ», и теперь считали, что страшнее их только мировая война.

Идти на автобус не решались долго. План составлял дядя Леша. И разработал его с учетом всех возможных вариантов развития событий.

Получится? — спросил Хоша, который заметно нервничая перед этим делом.

Если ребятишки будут слушаться и не наделают глупостей — все получится, — заверил дядя Леша. — Главное, чтобы не напортили.

— Не напортят,

Автобус тормознули, используя милицейскую форму и жезл, которые остались у дяди Леши. Прошло все без сучка задоринки. Бывший дежурный прекрасно знал, в каком порядке и в какой последовательности задействуются милицейские силы на его территории.

— Теперь, если твои дураки не будут языком молоть об этом где ни попадя, все будет нормально, — сказал дядя Леша.

— Не будут молоть языком. Иначе без языков останутся, — угрожающе произнес Хоша.

Художник разговорился с дядей Лешей на третий день пьянки по поводу освобождения. В это время остальные братаны или дрыхнули, или смотрели телевизор, а Хоша мял в спальной Галку.

— Вижу, в раздумьях, — улыбнулся дядя Леша; садясь напротив Художника.

— Есть немножко, — кивнул виновник пьянки.

— Я тебе что скажу. Хоша — парень дурной, но не промах. С ним можно дела закрутить.

— Например, Ахтумск завоевать?

— Ахтумск не Ахтумск, но если с умом подойти, свой кусок хлеба с икоркой иметь можно. Деньги кое-какие на раскрутку после автобуса остались. Плешку около железнодорожной станции Рудня, где шмотьем торгуют, Хоша взял, теперь нам там отстежка идет — не особо большая, но все же. Сейчас время такое — приватизацию рыжий бес объявил, так что будут деньги бешеные обрушиваться. А где деньги, там дележка. Сколько фирм объявилось, сколько толкучек пооткрывалось… Автобусы грабить — детство. Если с разумом взяться за дело…

— Если с разумом.

— Посмотри, какие сейчас левые деньги, ни в какой бухгалтерии, от фирмы к фирме гуляют. Кто-то кому-то должен, кого-то кинули, кого-то объегорили — к кому облапошенный кинется? В суд? В милицию? Нет. К бандиту он подойдет.

— Это факт.

— Хочешь честно? Я уже много прожил. На старости лет охота по нормальному пожить. И возможности есть. Золотой край. Но с Хешей беда бывает. То человек как человек, а то как найдет дурь — или пена изо рта идет, или упрется как осел. Кто-то нужен, кто его притормозит, остепенит. Ты с виду немного сопливый, только не обижайся…

Действительно, недавно Художнику исполнилось двадцать, но он чувствовал себя на все пятьдесят. Мальчишескую дурь навсегда выбили, как только попал на зону. Кроме того, никогда не был в толпе, держался особняком еще со школы. Никогда не слушал ту музыку, которую слушают все, никогда не восхищался теми кумирами, которыми положено восхищаться всем. С детства умел противопоставлять себя всем остальным. И еще он умел наблюдать за людьми, улавливать их слабости, а Зима научил его использовать эти слабости.

— Но ты парень башковитый, — завершил речь дядя Леша. — И дури у тебя куда меньше, чем у других.

— С чего это ты взял?

— Сразу вижу…

— Благодарствую за доверие.

— А ты не ершись. Старика лучше послушай… Тут можно дела делать.

И Художник согласился.

Вступление в команду Хоша обставил с уже знакомой Художнику показухой. Каждый капнул немножко своей крови в стакан с водкой, отпили по глотку. И теперь считались кровными братанами. Игрушечный ритуал. Но страсти кипели далеко не игрушечные.

Художник достаточно быстро въехал в ситуацию. Хоша верховодил в бригаде, но дисциплина оставляла желать лучшего. Были люди совершенно неуправляемые. Блин после выпитой бутылки зверел и был способен на все, несколько раз влетал по хулиганству и являл собой неутихающий вулкан. Каратист Брюс и его правая рука Башня, вымахавший с коломенскую версту, злобный и недалекий, были ближайшими корешами Хоши и считались ядром бригады. Ума они не имели и были прилично примороженными, пусть не такими, как Блин, но недалеко ушли от него. Армен — парень немногословный, с характером, успел повоевать в Карабахе, видом крови его не испугать. Иногда покуривал травку, но более тяжелымии наркотиками не баловался.