Большая стрелка

Хоша давно сыграл в ящик, нитка оборвана. А если следователь арестует дядю Лешу, произойдет полная катастрофа. Старый мент осведомлен обо всех подвигах руднянских за восемь лет их существования. А его стойкость и выдержка вызывали большие сомнения.

– Ну и что? Бывало хуже, – равнодушно отмахнулся Шайтан.

Еще в плену он стал невозмутимым фаталистом. Бородатые моджахеды разыгрывали пленных на пальцах, и на кого выпадал жребий, тому рубили голову. Афганская рулетка. Шайтан смирился с тем, что рано или поздно выбор падет на него. Вот только пришел однажды человек в пыльном комбезе, с автоматом на плече, улыбнулся открытой русской улыбкой: «На выход, соколики!»

Шайтан отогнал воспоминания и спросил:

– Что предлагаешь?

– Надо со старым кончать.

– Но дядя Леша – наш, – покачал головой Шайтан.

– Был наш.

– Не, Художник, так не по совести. Неправильно это.

– Правильно, неправильно… – махнул рукой Художник. – Потом разбираться будем.

– Когда ты хочешь его…

– Медлить нельзя.

– Хорошо… Но как его найти? Я ему и вчера, и сегодня звонил. Мобильник не отвечает, дома трубку никто не берет. Может, его уже взяли?

– Вряд ли. Будем искать. – Художник пододвинул к себе телефон, набрал номер: – Галка. Что делаешь? Неважно. Встретиться надо. Какое через три часа? Немедленно!

Они встретились около Борисоглебского монастыря, рядом со стоянкой туристических автобусов. Галка была в короткой норковой шубе, пушистой лисьей шапке, приехала на красном «Ниссане» и выглядела на уровне.

Художник, по-братски чмокая ее в щеку, спросил:

– Как у тебя дела, ласточка?

– Отлично, – кивнула она.

– Давно дядю Лешу видела?

– Вчера. Он к Натахе на хату завалился с авоськой, полной бутылок. Сказал: «Девочки, я здесь, чтобы устроить вам праздник». Устроил. Надрался как свинья. И ронял все время слезу. Говорит, устал. Смерть свою чувствует.

– С чего это?

– Белая горячка.

– Что же ты его не расслабила?

– А, всех расслаблять, – поморщилась Галка, – развалится кровать. Слишком много вас таких!

Художник развернул ее к себе лицом и легонько хлестнул по щеке:

– Ты забылась, сука! Кто мы и кто ты…

Она испуганно посмотрела на него. И поспешно воскликнула:

– Ну ты что, Художник? Я же шучу!

– Где он сейчас?

– У Натахи. У нее выходной. И она его ублажает.

– Так. Уговоришь сейчас по телефону встретиться с ним в городе. Посадишь в машину. В условленном месте остановишься и выйдешь из салона. Поняла, ласточка?

– Да.

– Молодец. – Он ее поцеловал.

Через час Галка встретилась с дядей Лешей у памятника Гагарину. Старый милиционер уже немного протрезвел. Он сел на переднее сиденье. В переулке Нефтяников Галка остановила машину. Вышла. И сзади в салон влез Художник:

– Привет, дядя Леша.

– Здорово, коль не шутишь.

Шайтан уселся за руль.

Галка нерешительно оглянулась. А потом выругалась про себя и стремительно пошла прочь. Подняла руку, остановила такси.

– Проедемся, – сказал Художник.

– А что, пожар? – спросил дядя Леша. – Сам позвонить не мог? Зачем Галку прислал?

– Мы тебя не могли найти. А поговорить срочно надо, – пояснил Художник. – Есть кое-какие новости.

– Ну что ж не поговорить, – с грустным пониманием произнес дядя Леша. И весь как-то обмяк.

Они выехали за город. Художник боялся, что бывший милиционер наделает глупостей. Но тот сидел с равнодушным видом. Разговор не клеился.

«Ниссан» остановился у края Бровинских болот.

Художник распахнул дверцу, и морозный воздух сразу защипал щеки.

– Зря вы так. – Дядя Леша окончательно протрезвел. Руки его немного тряслись. – Зря.

– Бурнуса арестовали, Калача арестовали. Они поплыли, – оправдываясь, произнес Художник. – Тебя сломают, дядя Леша.

– Эх, Художник… Сколько раз я тебя вытаскивал. Ты же мне жизнью обязан.

– По обязательствам платят только дураки. – Художник старался не встречаться взглядом с дядей Лешей.

– Вы правы. По-своему. – Старый мент сейчас демонстрировал не страх, а глубокую грусть и разочарование. – А я тебя, можно сказать, любил. Наверное, как сына.

– Дядя Леша, не дави на слезу.

– Художник, давай его в Мексику отправим. Или в Бразилию, – предложил неожиданно Шайтан. – Недорого обойдется.

– Это не выход. Давай из машины, старый.

Дядя Леша неспешно выбрался и пошел вперед. Легкие ботинки погружались в пушистый снег. Он ощущал, что в затылок ему смотрят. Остановился, обернулся.

Художник приблизился к нему, держа руку в кармане своего дорогого кашемирового пальто. Встал напротив.

– Чего медлишь? – спросил старый мент.

– Извини, дядя Леша. – Художник вскинул руку.

Грохнул выстрел…

* * *

– Бикса нужна развлечься, – объяснил Муха подошедшей к его машине крепкой, с цепкими глазами, полноватой даме.

– На ночь? – осведомилась та, глядя на хлюпкого мужичонку в стильном костюме, сидевшего за рулем новенького «Вольво». – Сто пятьдесят. «Зелени».

Бандерша верховодила на точке недавно и о Мухе еще не была наслышана.

– Выбирайте. – Она повернулась и крикнула: – Девочки!