Большая стрелка

Все это напоминало битвы древности. Два войска на почтительном расстоянии. И выезжают два богатыря, скачут друг к другу, бьются до смерти, сверкают булавы, гнутся щиты, хрипят лошади, и каждый из рядовых ратников с замиранием сердца ждет, кто победит. Ибо за победившим Бог.

Только какая там битва? Гиббон – бывший борец, и для него свернуть Художнику шею – раз плюнуть.

Художник вытащил пачку сигарет и закурил. Он выглядел вполне безобидно. Остальные руднянские не вылезали из машин.

Презрительным взором Гиббон окинул своего врага. Нагулявшие мышцы бугаи обычно допускают серьезную ошибку в общении – они делят людей на тех, кому они могут сразу свернуть шею, и на тех, с кем нужно повозиться. Вторых еще можно уважать, а первые достойны презрения. Вот только не на пустом месте сложилась народная поговорка: чем больше шкаф, тем громче падает. Чем больше масса, тем шире мишень.

– Здорово, Гиббон. Да ты не напрягайся. – С усмешкой Художник кивнул на толпу сопровождавших. – А то у твоих гладиаторов ладони на рукоятках вспотели.

– О себе больше думай, – буркнул Гиббон.

– Ладно. Базара хотел, так базарь.

Начался обычный разговор. Гиббон был немногословен, он презрительно ронял слова, смысл которых сводился к следующему: вы, лимита, откуда взялись? Эта заимка давно застолблена за расторгуевскими.

– За Зеленым. А ты кто такой? – спросил Художник. – С «Акраме» у нас давние связи. А ты вообще их не знал до недавнего времени, кто такой Маничев. Он же давно хотел перебежать к нам.

– Чего овца хочет – не волнует, – отрезал Гиббон.

– Гиббон, тут ты мимо пролетаешь. Смирись и не обостряй ситуацию.

– Нет, Художник. Крови хочешь – будет кровь. Еще не раз пожалеешь.

– Значит, пожалею, – кивнул Художник и поднял руку.

А потом прыгнул в сторону и завалился в яму – это укрытие они присмотрели загодя.

Взрывом слизнуло и самого Гиббона, и его «быков». Рванула машина Художника. Направленный взрыв. В капоте «Жигулей» была заложена мощная взрывчатка, усиленная железяками.

Тут же багажник другой машины распахнулся, из него высунулся Шайтан с автоматом. И руднянские рассыпались по земле, занимая позиции.

Эффект неожиданности был так разрушителен, что из двадцати пяти реутовских половина рухнули сразу, а остальные бросились врассыпную. Ни о каком сопротивлении никто и не думал. Разгром был полный.

Художник, выбравшийся из ямы, где его не накрыло взрывной волной, подошел к трупу Гиббона, присел рядом с ним на колено.

– Тупой. А в авторитеты лез, – усмехнулся он, переворачивая труп.

– Беда, когда прапорщик вздумал стать генералом, – отметил Шайтан…

Художник отбросил эскиз. Он не мог сосредоточиться ни на рисунке, ни на мыслях о предстоящей стрелке с Киборгом. Где-то в груди будто засела заноза. Он чувствовал, что завтра что-то пойдет не так. Однажды мир должен обрушиться, расколоться, как на гравюре. Он ждал этого момента давно. И сейчас предчувствия тянули душу.

– К черту. – Он сломал карандаш и отбросил в сторону. Он принял решение…

* * *

Церковь тоже была почти разрушена, без куполов, только крепкие стены, возведенные предками, стойко держались против натиска и времени, и людей. Колокольня рядом с ней выглядела как высохшее дерево около пня.

С колокольни отлично просматривались окрестные холмы, пашни, где никто не пахал уже четвертый год, сгоревшая свиноферма, от которой не осталось ничего, извилистая узкая дорога. Слышался гудок далекого поезда. Видно как на ладони место стрелки.

Шайтан изучил своего противника. Он всегда изучал людей, которых предстоит убить. И знал, что Киборг, несмотря на свою крутость, туповат и самонадеян, знать не знает даже азов военной науки, которая гласит – первым делом надо захватывать господствующие высоты. Киборг полагал, что с почти километрового расстояния его не достанет никакой снайпер, поэтому о колокольне можно не беспокоиться. Но Шайтан был снайпером от бога. И у него имелась хорошая оптика. Он знал, что через четыре часа вгонит отсюда пулю в Киборга.

Москва немного позабыла, как Рудня устраивает разборки. Пора напомнить. Не зря Шайтан жестко натаскивал своих любимчиков Люка и Грозу – кое-чему они научились.

Киборг сильно ошибся, когда согласился на стрелку. Он думал, все будет как обычно. Он заявится в толпе качков и нескольких купленных ментов, позвякает оружием и задавит оппонента. Вот только им суждено сегодня умереть.

Шайтан взобрался на колокольню по крутым скользким ступеням. Он был напряжен, пытаясь уловить чье-то присутствие. Все-таки Киборг мог сообразить послать сюда заблаговременно своих людей. Но никого не было. Только вороны да голуби.

Наверху был грудой навален мусор – кирпичи, доски, истлевшие деревянные ящики, несколько покрышек, даже рама велосипеда. Висел маленький колокол.

Шайтан стал собирать винтовку – финскую TRG. Отменная оптика, прекрасные эргометрические качества – к плечу припадала как родная. Для боевых условий винтовка не слишком хороша – слишком нежная и требует вежливого обращения. Но для киллера в самый раз – бой точный, разброс пуль маленький.