Большая судьба

…Под вечер, после двух дней, проведенных в Лехчево, я собирался прощаться с хозяевами, как вдруг к правлению кооператива подкатила легковая машина. Приехал секретарь окружного комитета партии Спас Илиев. На огонек в председательский кабинет завернуло десятка три душ. Секретарь в селе — человек свойский. Чуть ли не каждого по имени знает Вырбан Христов, как положено, кратко информировал партийное руководство о ходе текущих работ.

— Когда-то зима была для крестьянина мертвым сезоном, — в раздумье, ни к кому определенно не обращаясь, проговорил Илиев. — А нынче колесо крутится без остановки. Кооператор круглый год создает материальные ценности, умножает свое богатство. Вот что значит крупное коллективное многоотраслевое хозяйство!

Оглядев собравшихся, добавил с улыбкой:

— Даже ваш долголетний «шеф» — «Свободная Европа» — вынужден теперь признать успехи кооператива имени Георгия Димитрова. Правда, с одной оговоркой. Коммунисты, мол, для пропаганды создали в Лехчево показательное хозяйство. Что ж, кое-что и в оговорке есть справедливое. Коммунисты и беспартийные действительно создали в Лехчево кооператив во всех отношениях показательный. Вы, друзья, показали другим кооперативам Дунайской равнины, как наиболее целесообразно хозяйствовать в наших условиях… Окружной и Центральный комитеты партии пропагандировали ваш опыт, дали ему, так сказать, широкую огласку. Министерство земледелия выпустило о лехчевской пятилетке книгу профессора Волкова, вашего доброго и постоянного советчика. Села нашей окру́ги — Златията — положили в основу своих пятилеток опыт лехчевских крестьян… Впрочем, что вы дали другим кооперативам, то дали, и от вас этого не отнимешь. Но теперь многие хозяйства вон как двинули в гору, и кое-что вам у них придется позаимствовать… Вот, например, Слатина…

— Правильно говоришь, товарищ Илиев! — поддержал Вырбан Христов. — Соседи думают не меньше нас… Что же касается слатинского примера, мы уже позаботились: террасирование южных склонов под посадку виноградной лозы начинаем с весны… Есть, однако, и другие примеры, которые можно быстрее перенимать. И чем быстрее, тем лучше. Я имею в виду молдавский опыт в молочном животноводстве!..

— Правильно, — закивал головою Спас Илиев. — Это задача номер один! Плевенские товарищи оказались оперативнее всех. Они уже переняли опыт молдавских животноводов и за год опередили нас по надоям… Наверстывать упущенное надо!

— А что если написать письмо в Молдавию?! — раздался голос из угла. — Вызвать на соревнование один колхоз, приблизительно равный нашему кооперативу по земельной площади и преуспевающий в животноводстве. Поучимся и потягаемся!

— Почему бы нет! — согласился Вырбан Христов. — Как ты думаешь, Спасе?

— Я — за! Мы ведь, как говорит Никита Сергеевич Хрущев, единым фронтом идем к общей цели — коммунизму. Значит, нам, кооператорам, нужно выравнивать фронт. Социалистическое соревнование подтягивает, мобилизует, равняет на идущих впереди!

— Общим фронтом и Америку быстрее обгоним!

— Верно рассуждаешь, бай Владо!

— Вот оно как меняется время! — подхватил весело Спас Илиев. — Поди, пять лет назад таких рассуждений и в уме у наших людей не было!

— Народ почувствовал свою силу! — сказал, как что-то обычное, само собою разумеющееся, Вырбан Христов.

В этих словах: «Народ почувствовал свою силу!» — был заложен глубокий смысл, целый социалистический этап!

1959 г.

Подвиг

…Горы рождаются в пламени. В огне рождается настоящий человек, человек-гора.

Так начинается родопский сказ о юнаке, не знавшем страха в борьбе за свободу и счастье народа, о богатыре, сдвигавшем скалы.

Истоки сказа уходят в глубокую древность, к временам Спартака, колыбелью которого, как утверждают болгарские историки, были Родопы. Тысячи ведомых и неведомых миру героев дали эти горы, столетиями полыхавшие огнем. Народное творчество собрало их подвиги воедино и отлило в легенде могучую фигуру своего защитника, богатыря.

Герои не умирают. На место павших встают новые… Этот очерк о героях — наших современниках — можно по праву начать мудрыми и крылатыми словами сказа: «В огне рождается настоящий человек…»

* * *

Тропинкою, вьющейся по бровке скалы, вдоль русла буйной речки, идет, понукая придавленного ношею ишака, старый горец. Остановившись, он делает ладонью козырек и смотрит в небо. Над ущельем парит, распластав неподвижно крылья, орел. А выше, в глубокой синеве, протянулись тросы канатно-подвесной дороги, и по ним движутся вагонетки, груженные рудой… Но что это? Не мерещится ли путнику?.. На тросе — человек. Медленно проплывает он над пропастью. До хребта далеко. Выдюжат ли его руки? Хватит ли у него сил? Но если и хватит, он все равно разобьется о стальные переплеты опорного столба. Нет! За метр до смерти человек сжимается в пружину, тигриный прыжок — и он повисает на опоре. Живой! И кому-то подает рукою знаки. Кому?