Большая судьба

И действительно, на коньках новых крыш, рядом с трубами, чернели гнезда, большие, как плетеные детские колыбели. Из них высовывали свои прожорливые клювы на длинных голых шейках аистята, и родители от зари до зари носили им с лугов пищу. Да скажет разве тебе аист — тот он, что еще на Искыре «сторожил» крышу хозяина, или он совсем другой? А хозяину очень хочется верить, что аист именно тот и никакой другой.

Любят аистов люди. Птица эта, по поверью, приносит дому, который она избрала для гнездовья, мир, достаток, счастье. Так говорили деды. Поверья остались в прошлом, но «культ» домовитой, верной людям птицы живет и до сих пор.

…И только лишь одна пара аистов не покинула своего старого места.

На крутом, скалистом берегу озера, у недавней околицы затопленного водою села, каменщики клали стены ресторана. Все аисты давно улетели. А одна пара кружила и кружила — то над озером, то над кирпичной кладкой здания, как будто ждала, когда строители возведут крышу, чтоб поселиться на ней. Рабочих покорила и растрогала привязанность птиц к своему прежнему гнездовью. И они, не успев завершить здание, вкопали в землю три длинных деревянных столба таким образом, что они образовали вышку с «венчиком» вверху. Аисты инстинктом поняли людей. Они тотчас начали носить сухие ветки, палочки, солому и строить на «венчике» гнездо.

В положенный срок у аистов появились птенцы. Родители заботливо выкормили малышей, обучили их летать на крыльях. И осенью счастливая семья, сделав прощальный круг над озером, примкнула к стае, улетающей в теплые края.

В марте следующей весны супружеская пара аистов опять возвратилась на вышку возле озера. Ресторан был отстроен. Его назвали «Аистово гнездо».

Возле ресторана на живописном берегу скоро выросла туристская база. Тысячи жителей столицы стали приезжать сюда на мотоциклах, автомобилях и автобусах, чтобы провести у воды субботний вечер и воскресный день. О таком отдыхе они прежде и не мечтали. Тут можно побросать спиннинг, закинуть удочку, поймать кленя, судака, сазана, форель, которыми кишит озеро, покупаться, прокатиться на лодке, пособирать в окрестных дубравах и рощицах белых грибов, рыжиков, маслят… Софиянцы в пылу вдохновения назвали огромное искусственное озеро на Искыре Софийским морем.

Я был очевидцем рождения этого моря.

Его создали люди.

Природа благоприятствовала им.

Миллионы лет назад, в третичный период истории земли, тут было естественное озеро. Вода постепенно высохла, но осталось «корыто» с прочными гранитными стенами. Лишь в северной его части была промыта бурными некогда водами Искыра глубокая тесная брешь. Люди заделали ее. В ущелье они построили мощную бетонную плотину.

Сложный и самый крупный в Болгарии Искырский гидроэнергетический узел был сооружен за пять лет. Его строили тысячи патриотов и патриоток, вооруженных мощной современной техникой. В славной армии преобразователей природы родного края главной боевой силой была молодежь.

Трудовые будни строителей исполнены героизма. Всей Болгарии памятен такой случай. В небывало студеную зиму пятьдесят четвертого года посредине ущелья, над основой плотины, застопорилась тележка кабель-крана, таскающая бадьи с бетоном. Были испробованы все возможные средства, чтобы снова пустить тележку, однако они не дали результата. Оставалось одно: влезть кому-либо по тросу на стометровую высоту и устранить неполадку. Вызвался сделать это молодой техник Костадин Минчев, член Димитровского союза народной молодежи.

Над Искыром лютовал мороз, бесновался свирепый ветер. Сталь троса прожигала, как огонь, кожаные перчатки. Вися над пропастью на одной руке, юноша сбросил перчатку со второй, чтобы легче было работать, и огромным напряжением силы исправил повреждение… Золотой орден труда увенчал поступок храбреца.

Весною пятьдесят шестого года Искырский язовир заполнился до «верхней отметки», разлившись на тридцать с лишним квадратных километров. В его гигантском зеркале отразились и синее балканское небо, и нагроможденные друг на друга пирамиды скал, и зеленые островки разнолесья.

В ту весну и случился в Софийском поле птичий переполох. Аистьг, кроме одной пары, перекочевали на новые гнездовья. А через несколько недель, перевалив трехкилометровую громаду Рилы, сюда прилетела с Эгейского моря белая стая чаек. Учуяли за сотни верст большую воду дикие гуси и утки. Значит, не зря жители болгарской столицы назвали свой язовир морем, коль на нем гнездятся морские птицы.

* * *

Переполошило новое море не только аистов. Внесло оно смятение и в семью Колевых: отца — Петко и сына — Колю.

В канун второй мировой войны Петко, потерявший жену, которая родила ему первого наследника, решил развеять горе путешествием в чужие края. Забрав с собою двенадцатилетнего Колю, он уехал в Италию, где была замужем его сестра. Думал Петко погостить у нее месячишко-другой и вернуться восвояси. В Калково были у него и дом, что терем, и сад-огород, и корчма.