Большая судьба

— Все мы крестьянские сыны. Семеро приобрело профессию на строительстве печи. Я родом из дунайского села. Подростком пас овец и учился. После окончания средней школы работал паровозным кочегаром. Потом стал квалифицироваться как монтажник. Хорошая специальность. Требует от человека разносторонних знаний и смекалки. Смелость развивает. Не всякому верхолазу приходится ходить по краю да по жердочке на головокружительной высоте, как монтажнику.

— Производственный год бригада с какими показателями завершила? — осведомляется, очевидно, не без особого умысла Кантарджиев.

— Без пятнадцати процентов два плана дали… Ребята трудолюбивые и сознательные. За что ни возьмутся — все идет как по писаному. И у каждого своя думка о завтрашнем дне есть. А это ведь тоже придает силы!..

— Ваши-то личные планы какие?

— Я летом сдаю экзамены в Софийский машиностроительный институт!..

Прощаясь с монтажниками, я пожелал, чтобы сбылись все их светлые думы. Парни поблагодарили на добром слове и ушли своей дорогой. Десять крестьянских сынов. Десять молодых гвардейцев рабочего класса. И хочется верить, десять будущих инженеров социалистической Болгарии.

…Мы стояли у летки печи, по которой через несколько дней потечет огненный ручей чугуна, когда к нам широким и легким шагом подошел человек лет двадцати пяти в новеньком рабочем костюме без кепи, как обычно в Болгарии ходят зимою ребята молодецкой закваски.

— Наш Прометей! — представил его Кантарджиев. — Первый в стране инженер-доменщик!..

Приветливо улыбнувшись, «Прометей» заговорил на чистейшем, как диктор Московского радио, русском языке.

— Услышал о вас под землею. Тут ведь треть всего хозяйства внизу, под заводским двором. С утра насосы проверяю. И вот решил подняться на белый свет, побеседовать с братушкой!..

Если бы не слово «братушка», я бы принял инженера за соотечественника.

— Держу пари, что вы жили в Советском Союзе!

— Нет, проиграли!.. Учился… Полтора года, как окончил Свердловский политехнический институт!..

Христо Попов, и вправду, оказался первым и пока что единственным в Болгарии инженером по домнам. Сын пловдивского портного, работавший после школы на производстве, был рекомендован комитетом Димитровского союза народной молодежи для посылки на учебу в Советский Союз.

— Что же вас толкнуло избрать специальностью именно печи?

— Наши товарищи порекомендовали, из правительства.

— Это был, если не ошибаюсь, 1950 год? — спросил, что-то прикидывая в уме, Кантарджиев.

— Верно, пятидесятый!..

— Вот оно как! — повернулся инженер-строитель ко мне. — Семь лет назад правительство послало человека учиться доменному делу. Значит, там предвидели!

— Насколько понимаю, — сказал я Попову, — вся эта махина теперь ляжет на ваши плечи?

— Зачем же только на мои? Одному с нею не управиться, будь ты семи пядей во лбу. О кадрах мы позаботились. Восемьдесят четыре наших металлурга были командированы на специализацию в Советский Союз, где освоили квалификации слесарей, монтажников, горновых, литейщиков и другие. Советский инженер товарищ Сухачев, консультирующий строительство, провел несколько курсов с рабочими здесь, на месте. Кроме того, мы пригласили на задутие печи группу доменщиков с советских заводов!..

— Первую сталь тоже таким образом варили, совместно болгарские и русские специалисты, — вставил Кантарджиев.

— Не только сталь. Свинец, цинк, кадмий, — подхватил Попов, — учили нас плавить братушки!..

— За чугуном тоже дело не станет!..

— Не станет, — уверенно отозвался инженер-доменщик. И, скользнув орлиным оком над куполами и пиками раскинувшихся гор, добавил:

— А сколько еще неизвестных богатств таят Балканы! Но мы все добудем, все переплавим!..

1957 г.

Золотое дно

Апрельским утром сидел я в кабинете Ивана Андреева — директора пищевого комбината имени Гаврила Генова. Широкие створы окон были распахнуты настежь, и через них вливались чудесная прохлада реки и росистого луга, терпкий аромат цветущих садов, неизбывный поток солнца.

Иван Андреев — высокий седовласый старик с крупным лбом и добрыми карими глазами, глядящими на мир без года семь десятков. В его взоре будто отразилась волнующая радость весны и безмятежное спокойствие природы.

— Вы чувствуете, воздух как бодрит, будто насыщен поливитаминами. Вдыхаешь — и молодеешь… Хорошая пора, балканская весна!.. Особенно для стариков. Летом жарковато. А осенью и зимой дождь да слякоть. Подержанный организм, как барометр, реагирует на непогоду. Старые раны начинают ныть, и нет тебе ни сна, ни покоя. Впрочем, душа выручает: она помоложе плоти и закаленней!..

Говорит он тихо и после каждой фразы делает паузу, точно желая подчеркнуть сказанное.

Да, старым ранам, пожалуй, и счет потерян. Но все это раны солдата великой армии, полученные в жестоких боях за свободу. Полвека, как Иван Андреев член коммунистической партии. Он был сподвижником и помощником Таврида Генова — одного из руководителей Сентябрьского восстания 1923 года, много сидел в тюрьмах и концлагерях, скрывался от преследований фашистских властей в эмиграции.