Большая судьба

Аносов вышел из коляски и остановился, пораженный открывшимся видом просторной площади, сооруженной в стиле ампир. Посреди нее высился строгий обелиск, сооруженный покойным Петром Козьмичом Фроловым в память столетия Барнаульского завода. Площадь обрамляли фундаментальные здания простой и вместе с тем пленительной архитектуры. Прямо расположился завод, огражденный чугунной решёткой. Павел Петрович подошел ближе и с удивлением увидел, что она была копией решётки Михайловского замка в Санкт-Петербурге.

Вот и двухэтажное каменное здание заводской конторы, около которого толпятся работные. Аносов неторопливо прошел в широкий вестибюль и сразу был встречен начальником Колывано-Воскресенских заводов, стройным пожилым горным инженером Соколовским. Учтиво проводил он прибывшего в свой обширный кабинет, в котором на столах и в шкафах были разложены образцы руд, расставлены макеты шахт и разные модели. Аносов внимательно осмотрел их и, не заметив образцов железа и сталей, разочарованно спросил:

- А где же образцы сталей?

Соколовский молча склонил голову, развел руками.

- Барнаул занят только серебром! - тихо ответил он. - А то, что сейчас вы осматривали, является частью горного музея, созданного трудами Петра Козьмича Фролова.

- Здесь есть музей! - радостно воскликнул Павел Петрович. - Нельзя ли его осмотреть?

- Может быть, ваше превосходительство изволит раньше отправиться на квартиру и позавтракает, - предложил начальник завода.

- Завтрак потом, а сейчас - в музей! - настойчиво повторил Аносов.

В сопровождении Соколовского он отправился в залы, где размещались интересные минералогические образцы, ботанические и зоологические коллекции.

- В сем музеуме собраны модели и макеты горных машин, кои созданы трудами наших людей, - рассказывал начальник завода. - Тут вы изволите видеть модель двигателя Ползунова, а вот модель "Змеевой горы" и машин Фролова...

Аносов быстро повернулся к модели "Змеевой горы". На ней были хорошо видны все рудничные сооружения и механизмы, изобретенные Козьмой Дмитриевичем Фроловым. Он долго и внимательно рассматривал их. Поражало остроумие сооружений, облегчавших труд человека.

- Этот музей посетил сам Александр Гумбольдт. Взгляните на его роспись! - сказал Соколовский, протягивая книгу, на которой значилось: "Собственноручные подписи особ, почтивших своим посещением Барнаульский музей".

Павел Петрович с волнением перелистал книгу. Знатный путешественник отметил большое научное и познавательное значение музея, неутомимую деятельность его создателя, который был столь любезен, что сам сопровождал посетителей и давал им пояснения. Вздохнув, Аносов закрыл книгу и подошел к окну, за которым виднелась площадь. Показывая на строгие стильные здания и гранитный обелиск, он спросил:

- Кто же является творцом этого? Чувство подсказывает мне о большом такте и мастерстве зодчих, возведших этот величавый и спокойный ансамбль!

- Вы угадали, - сказал Соколовский. - Проекты сих зданий и решётки сделаны архитекторами Молчановым и Поповым - учениками великого Росси!

Аносов мечтательно смотрел вдаль. Всё было привлекательно в простых и строгих линиях и говорило о большом таланте строителей.

И вдруг он вспомнил о черных дорогах, усыпанных угольной пылью, и огорченно промолвил:

- Такие творения украшают город, но дороги к нему мрачны!

Павел Петрович повернулся и размеренным шагом пошел в кабинет. Усевшись в кресло, он спросил:

- А как доставляются сюда руды?

- Руды доставляются издалека, - пояснил начальник Колывано-Воскресенских заводов. - Вот карта, - показал он на стену. - На ней вы видите, что Барнаульский сереброплавильный завод снабжают рудой Салаирский завод, отстоящий от нас за сто шестьдесят с лишком верст, Змеиногорский рудник, который и того дальше, и Солоновский, расположенный за триста десять верст. Вся руда доставляется на подводах.

- Но это ведь очень дорого должно обходиться! - возразил Аносов.

Соколовский пожал плечами:

- Так угодно кабинету его величества. Даровая сила здесь дешевле всего.

Павел Петрович промолчал, на душе стало тяжело.

"Дешевый принудительный труд выгоднее усовершенствований! - с горечью подумал он. - Как это знакомо. И никто не подумает о простом человеке!"

Весь день Аносов был тих и печален. Обед в особняке начальника заводов прошел в сдержанном молчании. Вечером Аносов отправился в город. Он прошел по пыльной, безмолвной улочке, прохожие показали ему притаившийся за ветхим забором деревянный домик, в котором жил и умер Ползунов. Павел Петрович долго стоял с обнаженной головой перед крылечком, не решаясь войти. Ему чудилось, что вот-вот откроется дверь и выйдет, слегка сутулясь, с истомленным от болезни лицом изобретатель "огненной машины". Но тих и пуст был дворик. Лохматый пес лежал в тени под забором, кудахтали куры. Погруженный в мрачные мысли, Павел Петрович вышел к реке Барнаулке. Здесь на пустыре валялись огромные ржавые цилиндры. Чумазые ребятишки заводских мастеровых, играя среди зарослей полыни и крапивы, прятались в них.