Большая судьба

Впереди в легкой синеве всё выше вставали гребни Ильменских гор. Здесь на небольшом пространстве земли собраны все богатства земных недр.

- Богат и сказочен наш уральский край! - восторженно сказал старику Аносов.

- Эх, милый человек, да Урал-батюшка - это каменные кладовые бесценного добра! - оживленно заговорил Евлашка, и глаза его засветились молодостью. Широкоплечий, медный от загара, он медленными, величавыми движениями шевелил веслом. - Хочешь, Петрович, я тебе нашу уральскую старинушку спою? От дедов и прадедов к нам дошла и по сию пору силу свою сохранила!

- Что же, спой, послушаю! - заинтересовался Аносов.

Евлашка откашлялся в руку, огладил коротким движением бороду, и лицо его сразу стало торжественным.

- Ты уж не обессудь, как умею, так и спою, от души! - предупредил он.

Слегка прижмурив глаза, подставив лицо солнцу, дед Евлашка запел:

Стоит Урал-богатырь стальной.

Кудри его да белокурые,

Глаза у него словно звёзды ясные,

Кафтан-то на нем весь в золоте,

Опоясочка да во серебре,

Сапожки на нем жемчужные,

Каблучки-то у них алмазные...

Мечтательность лежала на добродушном лице Евлашки. Где-то из овражины, ворчливо булькая, впадал в озеро ручеек. Дед взглянул в сторону болтливой струйки, перевел дыхание. Глаза его выражали тихую грусть. Аносов невольно залюбовался стариком, а тот, собравшись с силой, снова запел:

Как солнце, наш Урал блистает

Да добрых молодцов подзывает:

- Люди добрые, вы возьмите-ка ключи,

Вы откройте в кладовых-то сундуки,

Там найдете вы сокровища мои,

Те сокровища все вам я отдаю,

Вы украсьте ими родину свою,

Чтоб она невестой красною была,

Чтоб она вас к жизни радостной вела!

Последний звук песни медленно угас в шелесте листвы. Потянуло ветерком. Челн подходил к песчаному плёсу. Широким, сильным движением весла дед Евлашка оттолкнулся от неглубокого дна, и лодочка с разбега ткнулась в берег.

- Ну, понравилась тебе, Петрович, наша уральская старинушка? спросил он, и серые глаза следопыта лукаво прищурились. - Думается мне, доживет народ, когда в один день ключи у простых людей забрякают и пооткроют они сундуки каменные для всех. Что молчишь, Петрович?

- Охотно верю, дорогой, что придет этот день. Только заветное слово надо знать! - сказал Аносов многозначительно. - Да не про всякого оно говорится...

Дед понял намек и тяжко вздохнул.

- Одного раза нашлись ключи к этим сундукам, - таинственно сообщил он. - Владел ими Емельян Иванович, да, слышь-ко, не по нутру то богачам и начальству пришлось... Не осуди меня за такие речи, Петрович. Другому ни за что не сказал бы, а тебе можно...

- Спасибо за доверие! - искренне ответил Аносов. - Ну, вот и горы! Веди, дед, раскрывай свои каменные сундуки!

- Поспешаю! - весело крикнул Евлашка, ухватился за борт челнока и вытащил его на песок. - Так надежнее, не унесет его волна. Всяко бывает, а вдруг да набежит ветер. Береженого и бог бережет. Ну, айдате! - и он повел Аносова по лесной тропке. Над головами их раскачивались крепкие литые сосны, темно-зеленые ели. Миновали елани.* Пестрые и яркие от цветов, они нежились под солнцем, обрызганные росой, которая испарялась на глазах. Роса таяла под теплыми лучами, и цветы, и былинки распрямлялись. Вот подняли головки "лесные курочки", вот распустили перышки "петушки", жарко вспыхнул иван-чай, полегоньку расправились ландыши, и широкий пестрый ковер цветов и трав засверкал еще ярче и заструил ароматы. Тепло и солнце обласкали их. В воздухе, в лесу, в травах, в чаще разливалась бодрящая свежесть. Источали смолистый аромат сосны, благоухала земля.

_______________

* Е л а н и - лесные лужайки.

Светел и радостен становился день. Дед Евлашка вел Аносова по еле приметным лесным тропам и вскоре уверенно добрался до какой-то старой копани.

- Ну, вот, кажись, и пришли! Вот она Прутовская закопушка! - весело возвестил он, утирая с медного лица пот. - Тут и есть теплый и радостный камень топаз! Казак из Чебаркульской крепости Прутов нашел... Ну-ка, поглядим, что здесь! - Он скинул мешок с плеч, достал молоток, лопату и прыгнул в яму. Из-под его ног среди палых прошлогодних листьев прошуршала зеленая ящерка. - Ишь ты, хозяйка копани отыскалась! Петрович, полюбуйся-ка! - старик прислонился к скату "закопушки" и стал постукивать молотком.

Аносов тоже сгорал от нетерпения. Он освободился от заплечного мешка и осторожно спустился в копань. Вместе с Евлашкой они стали ковыряться в осыпи. Под лопатой Аносова вдруг блеснула золотая искорка.

- Он! - вскрикнул Евлашка. - Гляди, Петрович, что ты добыл. Какой красавец! - Он взял камешек в руку, облизал его, положил на ладонь и невольно залюбовался. Крупный кристалл был напоён густым золотым светом. Эх, мать моя родная, ровно солнышко в полдень лучится! Тепел, радостен, для души увеселение! - задушевным голосом сказал он. - Счастливый ты, Петрович, на руку легкий!

Он без зависти возвратил Аносову камень и снова стал ковыряться.

- Ну и ну, и мне, кажись, пофартило! Э-ха-ха, полюбуйся! - старик протянул Павлу Петровичу прозрачный голубоватый кристалл.

- А что это? - спросил Аносов.