Большая телега

Машка сидит на моем ковре, скрестив ноги, в одной руке она держит чашу, наполненную кровавым вишневым компотом, в другой – консервный нож, которым только что собственноручно вскрыла банку. Она сияет, хотя продула мне в нарды, причем пятую партию кряду. И это, как оказалось, моя проблема. Играли на желание, и фантазия моя уже иссякла, не заставлять же человека кукарекать, высунувшись в окно. В общем, ничего не смог придумать, кроме как задать дурацкий вопрос. Тем более, мне действительно интересно – какого черта она так над собой надругалась? Машка от природы рыжая, другие женщины в такой цвет за бешеные деньги перекрашиваются и страдают потом, что не тот оттенок, а она вдруг стала ослепительной химической блондинкой, каких миллионы, чучело неразумное.

– Если бы ты спросил «почему», – говорит Машка, – я бы честно сказала: «Потому что в голову стукнуло». Потом локти кусала, конечно. Но больше не кусаю. Потому что знаю, зачем я это сделала. Совсем недавно узнала. В Испании, собственно.

– Тогда рассказывай по порядку.

– Я и сама хочу рассказать с тех пор, как приехала. Меня прямо на кусочки разрывает!

– Ну и? В смысле, чего молчала-то? Если уж на кусочки.

– Понимаешь, это очень дурацкая история, – вздыхает она. – Мутная, темная и невнятная. Лично я бы такую слушать не стала. И ты бы не стал. И вообще никто.

– Почему? Я как раз люблю дурацкие истории, особенно мутные и невнятные.

– Это хорошо, – кивает Машка. – Тогда знаешь что? Давай сварим кофе. Для солидности. А то с этим компотом как-то все несерьезно выглядит. Как будто детский день рождения. А я желаю гнать в торжественной обстановке.

– Я тебе говорила, что ездила в Испанию из-за папы? – спрашивает Машка, устраиваясь на высоком барном табурете, поближе к месту действия, в смысле к плите, где священнодействую великий я.

– Не говорила. А каким образом – «из-за папы»? Он же у тебя вроде в Тель-Авиве живет, нет?

– Ну да, там. Не в этом дело. Я не к нему ездила, а именно из-за него. Он болеет в последнее время, ты знаешь. И не в том беда, что болеет, врачи говорят, все поправимо. Плохо, что хандрит. Вдруг возомнил себя древним стариком, у которого все позади. В шестьдесят семь лет. Смешно! Я ему говорю, у тебя сейчас должна начаться жизнь, полная удовольствий. Свободы – вагон, здоровье – подправят, денег, если не хватит, подбросим, самое время мир посмотреть, ну и вообще, для всего хорошего – самое время. А он – нет, дескать, больше никогда, да ни за что, куда уж мне, а вот рааааньше… В общем, я сержусь ужасно. И решила его раззадорить единственным доступным мне способом. Папка, когда насчет «а вот раньше» заводит разговор, обязательно вспоминает, как он ездил в Испанию. У них там была какая-то конференция в Альбасете. Знаешь, где это? Ну, неважно, такой город в провинции Ламанча. И в финале кто-то из устроителей этого безобразия повез их на банкет в кабак своего брата, а кабак у брата не в Альбасете, а в восьмидесяти, что ли, километрах оттуда. В горах. В городке Эльче-де-ла-Сьерра, это такая жопа мира, о которой даже не все местные слышали. И, короче, все поехали организованно, на машинах, а мой красавец с утра бегал по городу, покупал подарки и опоздал, без него уехали. Но ему портье в отеле подсказал, что до Эльчи есть прямой автобус с автовокзала, который в двух шагах, так что папка резво поскакал на этот автобус – гульнуть-то хочется. И успел. И попал. Ох, как попал! Это оказался такой специальный автобус, он не по новому скоростному шоссе едет, а по проселочным дорогам. Взбирается на всякую гору, на вершине которой стоит хоть одна хижина, потом спускается и едет дальше. Короче, папка за два евро, или сколько там билет в песетах стоил, огреб полтора часа неописуемого визуального счастья. Десять лет прошло, а все вспоминает. Дескать, эти глаза видели дорогу из Альбасете в Эльче-де-ла-Сьерра, вам не понять.

Машка берет из моих рук чашку с кофе и умиротворенно вздыхает.

– И я подумала, если уж его так вставила эта дорога, надо мне туда съездить, все сфотографировать, привезти, показать. Чтобы его проняло и встряхнуло. Чтобы дошло – вся эта красота мира никуда не девалась, она совсем близко, только встань с дивана, протяни руку, купи билет. И поэтому надо не маяться дурью, а выздоравливать – и вперед. Ну вот, на днях я к нему полечу, и поглядим, что будет. Но я почти уверена, что на него подействует.

– Ты молодец, – улыбаюсь. – Когда мне стукнет шестьдесят семь лет, сделай для меня то же самое, пожалуйста.

– Это вряд ли понадобится. Из тебя получится такой боевой дед, что только держись, – серьезно говорит Машка.

Ох. Надеюсь, что так.