Большая вода

Как у многих других богатых купеческих дочек, в подражание дворянству, у неё были домашние учителя: преподаватель французского и латыни – московский школьный учитель, вышедший на пенсию, старый обрусевший француз Лурье, и мадам Станкевич – преподававшая правила этикета и искусство хороших манер, а также игру на фортепьяно. Заниматься ей нравилось, ей приносило удовольствие выговаривать слова на французском языке, так нежно звучащие, особенно из её уст. Играть на старом, черном, как смоль, немецком фортепьяно было не менее увлекательно. К тому же, пока ещё в тайне от родителей, она мечтала поступить на высшие женские курсы.

Влюблена она никогда не была, и те, кто пытался свататься к Карасёвым, имели несчастье познакомиться с абсолютным ещё ребенком, а также с такими чертами характера её родителей, как гордость, избирательность и расчёт. На свете не было ещё мужчины, о ком бы она задумалась, о ком бы она в томлении вспомнила, эта струна пока никем не была задета. В свободное от занятий время она помогала в хозяйстве, но у её родителей было много наёмных рабочих, поэтому по примеру семей дворянских дочь старались хозяйством сильно не занимать.

Ещё в конце 18-го столетия эта купеческая фамилия получила право заниматься делом государственной важности – куплей и продажей соли. Деятельность имела стратегическое значение для государства, так как соль из мест её добычи должна была попасть на внутренний рынок, разойтись по региональным центрам, остальное уйти на экспорт в другие страны, в значительной степени через порты Санкт-Петербурга. Суммы сделок достигали десятков тысяч рублей, обороты были значительнейшими. Для перепродажи соль покупалась целыми баржами и доставлялась водным путём в город, где в дальнейшем разгружалась в порту. Для этого нанимались люди, живущие в посаде, или крестьяне, приходившие в город на заработок. Соль разгружалась прямо на берег и в дальнейшем свозилась и укладывалась в амбары.

Со строительством железной дороги, проходившей сквозь город, транзитная торговля по водным артериям угасла, и купеческая семья Карасевых перешла из первой гильдии во вторую.

Однако, семейное благосостояние получилось сохранить и даже в некоторой степени приумножить. Отцом Дарьи был куплен свечной завод, в селе близ города, который приносил до тридцати тысяч рублей в год. Также были открыты сразу несколько лавок: колониальной и хлебной торговли.

Но главным образом свой статус Карасёвы поддерживали новым для себя видом деятельности: покупая в южных губерниях земельные участки, они содержали на них большие пастбища скота, а потом перепродавали его крупным оптом, перевозя его по железной дороге в Москву и Санкт-Петербург.

События, которые будут описаны далее, происходили весной 1908 года, когда очередное поколение рода Карасёвых продолжало семейное дело.

В один из мартовских дней проснувшись раньше обычного, чтобы проводить отца, отправляющегося в Москву по торговым делам, поцеловав его на прощание и немного поговорив с матерью, она, проходя мимо конюшенной встретила Игната, который был одет видимо в самый тёплый тулуп из имеющихся у него, большую меховую шапку с ушами, валенки с калошами до колен. Быстро сообразив, что к чему, она справилась у него, не идёт ли тот на рыбалку, и, поняв желание барышни, конюх ответил утвердительно.

«Если вы, барышня, хотите со мной, то я не откажу, но одевайтесь теплее».

Дарья быстрыми летящими шагами поспешила к себе в комнату, она улыбалась, настроение у неё было игривое и безоблачное.

Они встретились во дворе, вышли из него через большие полукруглые ворота, соединяющие две части дома, и, повернув налево, стали спускаться по замерзшей брусчатке вниз к реке. Дойдя до того места, где мог начинаться разобранный мост, преодолевая сугробы, они спустились на замерзшую, находящуюся под снегом водную гладь.

Игнат принялся искать место, где, как ему казалось, будет лучше всего клевать. В руках он нёс несколько удочек, рыболовный ящик и даже маленький деревянный табурет для барышни. По мере их приближения к заветной цели вдалеке у берега им стала видна большая мужская фигура, которая, также, как и они, только что появилась на заледеневшей реке. Наконец, место было найдено, конюх стал разбирать свои снасти, а перед этим усадил Дарью на табуретку. Большая, даже громадная фигура молодого человека приближалась к ним. Его поступь была уверенной, шаги большими, выверенными. Готовясь к рыбалке, Игнат не замечал идущего к ним человека, Дарья, напротив, не занятая делом, убрав ручки в муфту, практически не сводила глаз с него.

«Ну что, барышня, будете червяка на крючок насаживать? Они вот в этой баночке, посмотрите в ящике».

Дарья, привстав, открыла ящик, потянулась за банкой с червями, и тут же услышала сильный треск, напомнивший ей тот звук, который она часто слышала весной из своего дома, когда лёд трогался и сходил на реке.