Большая волна любви

Котаро прихватил рюкзак с полки, сбежал по короткому трапу и решительным шагом направился в сторону большого серого здания. У его входа стоял автобус, из него выходили эвакуированные жители и с понуро опущенными головами стройной вереницей шагали внутрь. Те, кто успел подготовиться к отъезду, несли с собой сумки, а те, кого стихия застала врасплох, были налегке. Казенные клетчатые одеяла, накинутые на плечи, – это весь багаж, который у них был с собой.

– Майкл-сан, вы не знаете, куда идти, поэтому берите носилки сзади, – сказал Кацуро. Он встал к ним спиной, с той стороны, где лежала голова Тони, и взялся за ручки. – А я пойду спереди.

Михаил сунул бейсболку друга, лежавшую в его ногах, за пазуху своей куртки и поднял носилки.

«Черт, ну и тяжелый ты, американец», – мысленно сыронизировал он.

Тони очнулся, когда его выносили из вертолета. Он приподнял голову и несколько секунд в полном непонимании озирался по сторонам.

– Куда вы меня тащите? – испуганно воскликнул он.

– Тони, все нормально, мы прилетели в госпиталь, – успокоил его Михаил.

– Вот черт, – выругался приятель и опять уронил голову. – Так вырубился, что ни фига не слышал.

«Это что же такое ему вколол доктор, что, невзирая на боль, он проспал всю дорогу?» – подумал Михаил.

Вскоре они оказались в фойе, где скопилось огромное количество людей. Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, здесь не было истошных криков, слез отчаяния и всеобщей паники. Кругом царила тишина и спокойствие, будто ничего не произошло. Человеческая сущность, все ее сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки проявляются в трудные минуты. Поэтому сейчас японцы демонстрировали особенности своего национального характера. Все они были в одинаково тяжелом положении. Совершить постыдный поступок, разрыдаться или закричать для них означало потерять лицо и чувство собственного достоинства. Иногда Михаилу казалось, что внешняя сдержанность местного населения граничила с бесчувственностью. Но на самом деле внутри каждого из них бушевал океан страстей, и пожилая пара в вертолете была явным тому подтверждением.

За столом сидели две женщины, они составляли списки прибывших. И здесь японцы не могли позволить себе нарушить их главный жизненный принцип – не создавать неудобства другим. Они выстроились в аккуратные очереди, чтобы сообщить данные о себе. Среди них наш герой заметил пожилых попутчиков, а они, увидев его, заулыбались и закивали, словно встретили старинного друга. Подобное проявление дружелюбия со стороны посторонних людей растрогало Михаила, он улыбнулся в ответ. Если бы не занятые руки, он бы непременно помахал.

Вскоре парни оказались в спортивном зале. Представшая перед ними картина напомнила Михаилу живую иллюстрацию к фильму о катастрофах, на мгновение он лишился дара речи. Пока они замешкались у входа, пробираясь с носилками сквозь поток входящих и выходящих людей, Михаил в растерянности озирался по сторонам, впитывая каждую деталь окружающей обстановки, чтобы потом при первой возможности перенести увиденное на бумагу.

Зал оказался не просто большим, он был громадным. Наверняка еще недавно здесь тренировались спортсмены и проходили соревнования по легкой атлетике, а теперь в центре стояли кровати – так много, что невозможно сосчитать. И практически на каждой сидел или лежал человек. Кто-то спал, кто-то ел, кто-то просто наблюдал за происходящим. А незанятым койкам осталось недолго грустить в одиночестве, претенденты на них уже стояли в фойе. Спортивный зал напоминал улей с сотами, где каждая кровать, стоявшая чуть ли не впритык к соседней, была своего рода квартирой для пострадавших и эвакуированных граждан.

– Офиге-еть, – протянул Тони. Он приподнялся на локтях, поморщившись от боли, и осмотрелся вокруг. – Да здесь целый муравейник людей.

– И когда это все успели организовать? – присвистнул Михаил.

– Мы привыкли к катастрофам, поэтому знаем, что делать, – объяснил Кацуро. Обернувшись вполоборота, он посмотрел на друзей. – Как только волна отступила, власти сразу стали обустраивать такие лагеря. Где-то же надо размещать людей.

В вертолете Михаил думал, что самое страшное уже позади. Ведь они с Тони умудрились выжить в этой передряге. Но, оказавшись в этом спортивном комплексе, он вдруг понял: все только начинается…

Здесь, как и в фойе, не было слышно ни криков, ни плача, но, несмотря на это, из-за большого количества людей в зале стоял шум. Среди кроватей сновали медицинские сотрудники в белых халатах, их лица наполовину закрывали маски. Не было суеты, не было хаоса, каждая медсестра и врач прекрасно знали, что делать, и от этого сходство с муравейником только усиливалось. Все звуки, витавшие вокруг, словно призраки, не только не избавляли от страха того, кто впервые оказался в подобной ситуации, а наоборот, только добавляли нервной напряженности.

– Нам туда. – Кацуро кивнул в дальний конец зала, где у дверей, ведущих в соседнее помещение, стоял Котаро с коллегой, одетым, как и весь медицинский персонал, в белый халат и маску. – Госпиталь там.