Большая волна в гавани

«За всеми этими разговорами так и не удалось поиграть на бильярде», – с сожалением подумал Михаил. Это было еще одно его увлечение. Нельзя сказать, что он испытывал финансовые трудности, в этом плане родители никогда не обижали его. Но, каждый раз, получая от них деньги на карманные расходы, для него это было равносильно стоянию на паперти. Как и каждому нормальному мужчине, ему хотелось зарабатывать самому. И бильярд стал в этом вопросе ему незаменимым помощником. Его отец, большой любитель этой игры, с детства таскал сына за собой по клубам, где мальчишка первый раз в жизни взял в руки длинную палку под названием «кий». В последствии он отрабатывал свое мастерство. В университете, среди одногруппников, тоже оказалось немало почитателей бильярда. Молодые люди зачастую после занятий заходили в клуб, что находился в полуподвальном помещении недалеко от корпуса факультета, чтобы сыграть партейку-другую. Поначалу играли без всяких ставок. А потом Юра Геращенко, тот, что прозвал нашего героя Михалычем, предложил:

– Пацаны, а че мы просто так шары гоняем. Давайте играть на деньги.

Азарт сделал свое дело и начался совсем другой бильярд. То ли Михаил играл лучше всех, то ли везение было на его стороне, но никому из однокашников никогда не удавалось обыграть его. Ставки делали небольшие, поскольку детей олигархов среди них не было, и, тем не мене, художник умудрялся таким макаром заработать на карманные расходы. Иногда выигрывал пятьсот рублей, а случалось, что и пару тысяч. Все зависело от количества игроков. И каждый из них мечтал выиграть у Михалыча.

Пока шел до метро, обзвонил всех любителей бильярда, в надежде, что кто-то из них находится в клубе, но все сидели по домам и занимались зубрежкой. Оно и понятное дело, на горизонте сессия махала белым платочком.

«Что ж, придется тоже ехать домой», – вздохнул парень, проходя мимо полуподвального помещения с вывеской: «Шаром покати», в котором находился тот самый клуб.

Дома его встретил звук телевизора, доносящийся из гостиной, и умопомрачительный запах. «Курица или лазанья?» – подумал Михаил, вешая куртку на вешалку. Он потянул носом воздух, в животе тотчас проснулся голодный зверь, да так заревел, словно его сто лет не кормили. Парень бросил рюкзак на тумбочку, скинул кроссовки и направился прямиком на кухню. Мать суетилась у стола, расставляя тарелки и раскладывая приборы для ужина.

– Ragazzo mio* вернулся домой, – расцвела она при виде сына, – ты как раз вовремя. Сейчас будем ужинать.

(* в переводе с итальянского «Мальчик мой»)

– И тебе привет, – парень подошел к ней и чмокнул в щеку, – ма, сколько раз я просил тебя не называть меня так, – глядя на нее, он театрально насупил брови, – ты двадцать лет живешь в России и вроде говоришь на русском. Или забыла, что мне уже девятнадцать лет? А я у тебя все в мальчиках хожу.

– Микеле, даже когда тебе будет сорок, я все равно буду тебя так называть, – улыбнулась мама, направляясь к холодильнику и добавила: – если доживу конечно.

Светло-голубое домашнее платье подчеркивало ее высокую статную фигуру и удивительно шло к иссиня-черным волосам, собранным на макушке в замысловатый пучок.

– Доживешь, куда ты денешься, – по-доброму усмехнулся молодой человек, – вы итальянцы народ крепкий, впрочем, как и сибиряки, – вспомнив отца, он поинтересовался: – батя дома?

– В кабинете, уже минут пятнадцать с кем то разговаривает по телефону, – ответила она, вытаскивая из закромов продуктового клондайка моцареллу, базилик, который Михаил терпеть не мог и помидоры. Она промыла овощи и зелень под водой и принялась нарезать томаты и сыр кружочками и красиво выкладывать на тарелке.

Каждый человек по-своему видит окружающий мир. Кто-то воспринимает все, как есть, другие замечают вокруг только плохое, а есть те, кто видит прекрасное во всем. Его мать относилась к последней категории людей. Она была эстетом до корней своих волос. Любила красоту во всех ее проявлениях, а наслаждение ею считала смыслом жизни. Когда накрывала стол, все должно было быть идеально. Приборы, тарелочки, бокалы, салфеточки – все ставилось самое лучшее. На ее взгляд, даже простой семейный ужин должен проходить в приятной и красивой обстановке. А если не дай бог родительница замечала, что сын ест без ножа, для нее это было катастрофой.

«Mamma Mia, Микеле, ты же не пещерный человек, сейчас же возьми приборы», – непременно возмущалась она.

Запах ее любимых духов обволок парня, когда он примостился рядом с ней у стола.

– Мама, ну зачем ты кладешь эту вонючую траву? – скривился сын, глядя, как она украшает блюдо зелеными листиками.

– Разве может быть капрезе без базилика? – вопросом на вопрос ответила родительница и посмотрела на него, как на пришельца.

– Ты же знаешь, я его терпеть не могу, – Михаил потянулся, чтобы взять кусочек моцареллы, но получил воспитательный хлопок по руке.

– Марш мыть руки и переодеваться, – тоном, не терпящим возражений, приказала она.

– Прям уже и попробовать нельзя, – наигранно обиженно фыркнул парень, – ну а вопрос-то хоть можно задать? – спросил он, подмигнув ей.