Большая восьмерка: цена вхождения

Периодически во время встречи президент Рейган делал отступление «в теорию» — обрушивался на Маркса и Ленина. И на иррациональный ужас жить в условиях Договора по Противоракетной оборонной системе. Горбачев старался избежать вовлечения в идеологическую дискуссию. Он все чаще употреблял слова типа «стратегический» и «баллистический». В конечном счете Генеральный секретарь сказал, что, на фоне множества сделанных советской стороной уступок, он хотел бы лишь одну американскую уступку — отказ от СОИ. «Дайте мне скальп СОИ. Я не могу приехать в Москву и начать уничтожать наши ракеты, зная, что США через десять лет нацелятся на нас из космоса. Такой поворот событий неприемлем».

В ответ президент Рейган: «Уничтожьте все свои стратегические ракеты, и защитная система из космоса не будет развернута еще целых десять лет». Это был своего рода «максимум сближения», и это породило некий тупик. Горбачев сказал: «Я сделал все, что мог. Ограничьте работы по СОИ лабораториями и мы уничтожим самое совершенное свое оружие. В противном случае мы скажем друг другу «До свиданья». Молчание американской стороны в данном случае было знаком несогласия.

Президенты собрали свои бумаги. Горбачев: «Передайте мой привет Нэнси». Открылась дверь, и мировые телевизионные каналы показали лица двух очень уставших политиков, вышедших в холодную ночь. «Я чувствую, что мы договоримся», — сказал Рейган на ступеньках «Хофди-Хауза». Пустые на данном этапе слова.

Шульц внутренне ликовал, но он обязан сохранять хладнокровие и довести дело до конца. Договорились о создании совместной исследовательской группы по рассмотрению возможностей прогресса в вопросах ограничения вооружений.

И пусть она заседает всю ночь, а утром доложит — в 8 утра в Хофди-хаузе. Перспектива бессонной ночи не вызвала неудовольствия. Обе делегации разбились на две группы. Разоруженческие проблемы решала группа, где советскую сторону представлял маршал Ахромеев. По предложению Шульца была создана вторая группа переговорщиков, работавших над невоенными аспектами отношений. Горбачев согласился без колебаний. Александр Бессмертных возглавил советскую часть второй группы, которая обсуждала региональные конфликты, гражданские права и двусторонние отношения.

Шульц размышлял о том, сколь несовершенна американская разведка. В частности, она предсказывала появление в Рейкьявике несговорчивых советских военных. Неверно. Маршал Ахромеев не был похож на человека, который пойдет против воли генсека Горбачева. И кто будет стоять за свое видение «вопреки всему».

На том и закончился первый день. Шульц с гордостью докладывает: «Мы не сделали никаких уступок, а получили неожиданно много»¹⁰².

Смысл уступок

Впервые советская сторона согласилась включить в число сокращаемых тяжелые советские ракеты СС-18. Поздно ночью маршал Ахромеев сделал эту существенную уступку, которая не могла не быть согласована (или санкционирована) Горбачевым. В то же время советская сторона согласилась (как отметила американская сторона, неохотно) исключить из числа засчитываемых и сокращаемых американские системы передового базирования, способные нанести удар по территории Советского Союза. Почему? Заслужить благорасположение?

Еще одна уступка Горбачева, представленная Ахромеевым: срок выхода из договора по недопущению создания национальных противоракетных систем был снижен с пятнадцати до десяти лет. Ахромеев отказался от прежнего требования запретить саму разработку космической оборонной системы США. Просьбой осталось ограничить разработку лабораторными испытаниями.

Еще: в отношении ракет средней дальности Ахромеев отказался от традиционного прежнего требования включить в число зачитываемых британское и французское оружие, замораживая при этом их численность. Был предложен нулевой советский и американский уровень в Европе.

Еще одна важная уступка: советская делегация согласилась обсуждать лимит советских ракет в Советской Азии визави американских ракет.

Ахромеев отказался от прежнего советского призыва завершить ядерные испытания, активизировать переговоры, ведущие к полному запрету на ядерные испытания. На самом деле изменение твердости советской позиции вызвало подлинное ликование американской стороны. С американской точки зрения новые договоренности были просто потрясающими. Горбачев признал принцип равенства и низкого уровня ракет средней дальности и предложил рассматривать эти квоты глобально. Он — невероятно — согласился сократить тяжелые ракеты советского арсенала на 50 процентов (с 308 МБР до 150 единиц), что американская сторона не могла не рассматривать как свою величайшую победу. А инспекции? Стоило ли Советскому Союзу десятилетиями сопротивляться инспекциям на местах, чтобы внезапно, буквально в одночасье, согласиться с этой американской идеей.