Большая зачистка

Лаврухин вышел из машины, поговорил с сидящими в заднем джипе и вернулся в салон.

— Ну вот, ветер мы подняли, — задумчиво сказал Плешаков, — будем ожидать бурю. Ты во всяком случае теперь уже точно отвечаешь за мою голову своей головой. Крупная охота на меня объявлена. Но к этому вопросу мы еще вернемся, а сейчас надо обмозговать ситуацию с «Русским домом». Я имею в виду кабак в Посаде. Ну-ка, ну-ка… — Он достал из кармана сотовый и электронную записную книжку. — А вы, ребята, подышите немного воздухом. Коля, останься.

Водитель и оператор выбрались из машины. Лаврухин перегнулся через спинку к Плешакову в ожидании команды.

Анатолий Иванович между тем нашел нужный номер и набрал его.

— Иван Петрович? Добрый вечер. Анатолий Иванович вас беспокоит. Не забыли? Ну да, от Матюшкина… Большое горе, что поделаешь… Я вот о чем хотел у вас спросить. Что там произошло-то? В том доме, ну да…

Плешаков долго слушал рассказ полковника ФСБ Киселева о том, как взорвали в машине обоих братьев Айвазовых. Буквально вчера, можно сказать, в середине ночи.

— А что ваши кадры говорят? — поинтересовался Плешаков.

Киселев сказал, что как раз они, его кадры, и дали, по сути, исчерпывающую информацию.

В ресторане, поздно уже, появился известный «законник», который, кстати, держит «крышу» в «Русском доме», некто Абушахмин, он же Формоза. О чем у него с хозяином шел разговор, сказать трудно, но был он жестким, потому что хозяин кричал так, будто его резали. А потом Формоза уехал, оставив своего главного телохранителя. Швейцар Порфирий Гордеевич сообщил, что зовут его Мишей. Он это от самого Абушахмина слышал. Ну так вот, этот самый Миша с двумя охранниками из ресторана находился в помещении до глубокой ночи. Пока не приехал второй брат. После чего и произошел взрыв в машине Айвазовых. Свидетелей тому не было. Известно лишь, что оба брата оказались в своей машине в момент взрыва. Посторонних в ресторане не обнаружили. Это уже когда приехала «пожарка» и дежурная бригада из Сергиева Посада. Отдельные детали взрывного устройства отправлены на экспертизу.

— Подскажите им, вашим экспертам, Иван Петрович, чтоб они сравнили, или, как вы говорите, идентифицировали, их с теми, которые были найдены на месте взрыва БМВ на Фрунзенской набережной, недавно.

— А какая вам тут видится связь? — спросил Киселев.

— Похоже, таким же образом расправились и с моим зятем. Он был в той машине.

— Интересное дело! Спасибо, передам. Еще есть вопросы?

— Да нет, пожалуй… Печально все это…

— Верно, — вздохнул полковник. — Ну, звоните…

Затем, практически не делая паузы, Плешаков вытащил из пиджачного кармана несколько визиток, нашел нужную и снова набрал номер.

— Сергей Львович Карамышев, ну-ну… — сказал он. — Сергей Львович? Вы не спите? Ах да, время детское. Всего-то девятый час, да, а кажется, что уже ночь… Извините за позднее беспокойство. Вы мне как-то говорили про своего шефа, который до дна достает, не так?

— Это вы про Турецкого, Анатолий Иванович? — засмеялся Карамышев. — Только не до дна, а до воды. Колодцы они копают, понимаете? Так что, он вам срочно понадобился?

— Ну не очень чтоб срочно. Во всяком случае, я хотел бы с ним встретиться, скажем, где-нибудь завтра. Это возможно?

— Что-то открылось?

— Определенно. Так как, это реально?

— Где бы вы хотели? У себя? К нам подъехать?

— Чтоб меньше разговоров было ненужных, лучше вообще-то на Шаболовке.

— Договорились, я скажу шефу.

— Буду вам признателен. Еще раз извините… — Плешаков убрал трубку в карман и сказал Лаврухину: — А теперь мы посмотрим, что ты запоешь, Виталий Борисович, когда тебе жопу припечет! Давай ехать, Коля. Надоело все, спасу нет!

— Вы решили, — осторожно спросил Лаврухин, — привлечь на свою сторону прокуратуру?

— Вот именно.

— А не…

— Опасно, что ль? Так пленка же в наших руках. Послушаем, сделаем нужные купюры. Тебя, что ли, учить?

— Понял.

— Ну и молодец. Это очень хороший аргумент. Уж такого-то хода Виталий от нас точно не ожидает. У прокуратуры есть множество фактов, но нет связей между ними. Вот мы и покажем им эти связи.

С утра, по пути из дома на службу, Турецкий заскочил в МУР к Грязнову, чтобы узнать, чем кончилась вчерашняя «стрелка», и обсудить детали дальнейшего расследования убийства Матюшкина.

— У меня такое ощущение, Слава, — сказал он, — будто я, как цирковая лошадь, несусь по кругу, выхода из которого просто нет. Вокруг меня сплошные убийства, я чувствую их общую связь и не могу нащупать концов. Что делать?

— Мудрый вопрос, — констатировал Грязнов. — И, главное, вечный. Надо полагать, над ним ты и размышлял всю ночь?

— Нет, ночью я спал дома, — стал оправдываться Турецкий.

— Спал? — удивился Грязнов. — А до того где был? Неужели тоже спал? — высказал он неожиданную догадку.

— С вами неинтересно, мой генерал, все-то вы знаете…

— Постой! — Грязнов захохотал. — Костя говорил, что ты вроде собирался в тот институт? Вон оно в чем дело! Понятно, младшие научные сотрудники не дают проходу? Ну и как?