Большая земля

Звонким смехом, спорами и шумом наполняла неунывающая молодежь тихие покои монастырской гостиницы. По ночам далеко с моря суровые поморы видывали красное пламя громадных костров, разведенных в расселинах прибрежных скал.

Монахи не очень смущались таким соседством. За бутылку водки они были готовы на всякие услуги. Вообще, вся братия представляла собой отчаянных пьяниц. Рассказывают, что один монах, когда в монастыре выходила вся водка, вплавь, без лодки, отправлялся за пятнадцать верст на берег. Он приноравливался ко времени отлива, когда далеко от берега можно пройти пешком.

Покупал вино у какой-то бабы-шинкарки и, привязав бутылки за спину, пускался в обратный путь. Братия встречала его на берегу в полном составе, на том самом месте, где когда-то море выбросило патриарха Никона.

Видели монахи в начале германской войны, как пограничники потопили немецкие пароходы, стоявшие на баре. Долго еще виднелись из воды мачты да бомы лебедок.

После революции монастырь пришел в упадок. Монахи частью разбежались, частью занялись варкой сногсшибательной "ханжи" и пьянствовали, а чтобы не умереть с голоду, ловили селедку.

Благолепие было окончательно нарушено. Во время английской интервенции, в 1919 году, поспешно очищая север под натиском Красной армии, дорогие союзники не забыли захватить с собой все мало-мальски ценное, что могли найти в монастыре. Английские крейсера под прикрытием островка плевались восемнадцатидюймовыми снарядами по городку, занятому красными повстанцами. Над монастырем свистели снаряды. Тут уж было не до литургий!

А потом пришла советская власть. Монастырские постройки были подправлены, церковь открыта для экскурсий, как образец древней архитектуры и живописи, возобновлен скотный двор.

А в гостинице и нескольких домиках открыт был прекрасный дом отдыха. Отдыхающие наслаждались чудесным морским климатом, купаньем на пляже, не уступающим в жаркие летние дни ..черноморскому, сосновым скипидарным воздухом. Им приходилось жаловаться лишь на чудовищный аппетит, который разбирал каждого, на другой же день по приезде на остров. Такой уж там воздух! Стали поговаривать даже, что в будущем здесь возможно устройство прекрасного северного курорта для легочных больных.

Таким образом за триста лет своего существования Крестный-Ставро-Кий-Островский монастырь превратился в "Кий-островский дом отдыха У здравотдела".

- Это и был тот самый островок, который Иван Петрович видел на горизонте левее линии иностранных судов. Доктора давно тянуло там побывать. Его интересовала геология островка.

Бычки клевали хорошо. Кроме них и камбал, Петька вытащил какую-то противную, скользкую рыбу, похожую на жабу. Он называл ее "пиногором". Снятый с крючка, "пиногор" спокойно смотрел жабьими глазами и, казалось, грустно вздыхал. Его бросили обратно в воду.

Солнцесадилось. Рыболовы, увлеченные ловлей, не заметили, как посвежело. Поднялся резкий ветер, и лодку стало подозрительно сильно покачивать. Иван Петрович оглянулся в сторону берега и не поверил своим глазам. Пастушья избушка еле виднелась. Их отнесло километра на три, если не больше. Он вопросительно взглянул на Петьку.

- Вода запала, отлив. Вот нас и отпихнуло от берега. Грести придется. Только вот ветер.

Ветер был, в самом деле, встречный. Отстранив Петьку, доктор поплевал на руки и уселся на весла. Он греб изо всей силы. Но в открытом море трудно заметить направление и скорость собственного движения. Петька бросал в воду бумажки, но волнение и ветер не давали возможности сделать правильное заключение.

Только спустя полчаса охотники убедились, что лодка стоит на месте. Для Петьки это известие не явилось новостью. Он флегматично улегся на дно лодки и закурил. Прилива ждать было долго, и доктор не хотел сдаваться. С удвоенной силой он налег на весла... Но тут случилось то, чего больше всего следует опасаться на море: сломалось весло. Швырнув обломок в воду, доктор улегся рядом с Петькой и крепко выругался. Тот снял шапку, развихрил по ветру свои индейские волосы и захохотал.

- Чему, зверюга, обрадовался? - Хы-хы! В море унесет, а воды у нас нету... Скоро темно станет, ночи темные теперь, холодно! А может и морянка придет,- тогда каюк!

- Говори толком, какая "морянка"?

- Ну, буря, что ли, или шторм по-вашему. Здесь морянкой зовут.- Петька вдруг стал серьезен.- Придется нам к заграничным пароходам податься. По ветру и с одним веслом можно. Мимо ведь понесет.

И парень, взяв весло, сел на корму и принялся подгребать, направляя лодку носом прочь от берега. Доктор сидел и зяб. Ночь быстро приближалась. Горизонт потемнел. Только на западе светились полоски низких облаков. На пароходах зажглись огни.

Но. они нисколько не приближались. Внезапно Петька перестал грести и прислушался. Вскоре и сам доктор стал различать далекий рокот, напоминавший рев водопада.

- Самолеты, что ли?- нахмурился Петька.