Больше, чем что-либо на свете

Цедя остывающий отвар, Темань понимала, что совершенно не знает, о чём говорить с супругой. Стена молчания разделяла их, а череда невзгод, пережитых Теманью, прокладывала между ними пропасть. Вроде бы всё по-прежнему, и вместе с тем – иначе. Иной стала сама Темань, которой казалось, что прошла целая вечность с отъезда Северги. Вечность, густо наполненная событиями и драмами. Да, она была сейчас не выспавшаяся, хмурая, но всё равно гораздо более сильная – не чета прежней Темани, нервной, плаксивой, неуверенной, мечущейся между творчеством и выпивкой. Та, прежняя Темань при мысли о расставании со своим многолетним недугом по имени Северга впала бы в слёзы и затряслась бы от ужаса и отчаяния, а нынешняя сидела за столом и спокойно думала лишь о том, когда начать этот неприятный, но необходимый разговор – сейчас или вечером. Пожалуй, не стоило себя взвинчивать перед рабочим днём, и Темань решила отложить этот вопрос.

Молчание тяготило её, и до самого выхода из дома она просидела за письменным столом, перечитывая вчерашнее стихотворение, даже подправила его в паре мест. Северга всё ещё изучала «Обозреватель», намереваясь, по-видимому, прочесть его от первой строчки до последней. А там было что почитать: шестьдесят четыре полноформатных страницы, внутри – двенадцатистраничный вкладыш малого формата.

Обычно Темань выходила из дома в девять, но сегодня, разбуженная раньше привычного времени, почла за благо отбыть на работу в семь: от присутствия Северги ей становилось неуютно, и она попросту сбежала от этого неловкого молчания. Впрочем, неловко было ей, а Северга, казалось, не испытывала никаких неудобств.

– Я – на работу, – кратко попрощалась Темань. – Буду вечером.

– Угу, – промычала Северга, не отрываясь от чтения.

День прошёл, как и всегда, в хлопотах и разъездах. На совещании пришлось отчитать кое-кого, а после вытерпеть еженедельную встречу с градоначальницей и выслушать её мнение по поводу некоторых материалов последнего номера. Несколько раз, слушая и кивая, Темань ловила себя на зевоте, но успевала умело её скрыть – зевала с сомкнутыми губами. Недосып всё-таки сказывался. Но следовало воздать госпоже Ингмагирд должное: она проявила к Темани внимание и заботу в связи с её положением – усадила в мягкое и удобное кресло с подставочкой для ног и угостила очень вкусным и душистым отваром.

К вечеру в низу живота ощущалась тяжесть и покалывание. Пешком Темань решила не ходить – поехала домой в повозке. Севергу она застала дремлющей у горящего камина, на столике рядом мерцал хрустальный кувшинчик с хлебной водой – уже ополовиненный, а дочитанный и свёрнутый «Обозреватель» висел на спинке соседнего кресла. Темань не уставала удивляться способности супруги провести целый день в ничегонеделании: она бы уже давно взвыла от скуки, а Северга могла часами сидеть и молчать в оцепенении, просто уставившись в окно, в потолок или на огонь камина. Сегодня, впрочем, она развлекала себя чтением – уже какое-то разнообразие. Темань не стала её будить – стараясь ступать неслышно, прошла мимо неё в гардеробную, чтобы переодеться в домашнее.

Но Северга проснулась. Разминая затёкшие плечи, она прохаживалась вдоль окон и зевала не в пример Темани – во весь рот, не стесняясь.

– Мне нужно с тобой поговорить, – начала Темань, спустившись в гостиную.

– Может, сначала поужинаем, а разговоры – потом? – хмыкнула Северга. – Серьёзные беседы лучше вести на сытый желудок.

– Хорошо, – согласилась Темань. – Разговор и вправду предстоит серьёзный. И, возможно, не очень приятный.

– Ну, тогда тем более. – Северга и бровью не повела от этого предупреждения, взгляд её остался непроницаем, с уже привычной колючей искоркой в глубине.

Ужин прошёл в молчании. Темань ела мало и медленно, пытаясь продумать ход беседы, а Северга уплетала за обе щеки. На её месте Темань не была бы столь спокойной...

– Ну, что ты там хотела сказать? – отодвинув пустую тарелку и откинувшись на спинку стула, спросила супруга. – Впрочем, погоди: я плесну себе, так мне будет удобнее слушать.

Янтарная, крепко и резко пахнущая жидкость с бульканьем покидала кувшинчик, переливаясь в хрустальную чарку. Северга бросила щипчиками пару кубиков льда и отхлебнула добрую половину, даже не поморщившись.

– Северга, нам необходимо расстаться. Я прошу тебя о разводе.

Темани самой не верилось, что она говорит это, поджилки тряслись, низ живота тянуло. Наставшая после этих слов тишина показалась ей жуткой: она слышала стук собственного сердца. Она холодела, ожидая, что Северга придёт в ярость, но в лице супруги ничто не дрогнуло.

– Это с какого перепугу? – хмыкнула та.

Темань, собравшись с духом, выдала, словно в холодную воду прыгнула: