Больше, чем это

– Крепнет? – переспросил Гудмунд, вытягиваясь на травянистом склоне. – Поэтому у тебя неопадающий стояк всю осень?

– Скажи лучше, весь год, – пробормотала Моника.

– Вы, главное, детки, про защиту не забывайте, – подмигнул Гудмунд.

Моника сердито сверкнула глазами:

– Я с ним вообще размножаться не собираюсь.

– Ну, спасибо! – надулся Эйч.

– Вон они опять, – подал голос Сет.

Все посмотрели на поле – да, действительно, белокурые и черногривые племенные кобылки Босуэлл-Хай снова начали свои цирковые номера. «Хотя за что мы их так? – подумал Сет. – Они же не все стервозины». Четверка дружно проводила взглядом Кьяру Лейтхаузер (как раз из стервозин), которая, отделившись от табунчика, двинулась к школе.

– Куда это она? – протянул Гудмунд.

– Забыла погонять шкурку у директора Маршалла, – ухмыльнулся Эйч.

– Ну что вы, – сощурилась Моника. – Кьяра не такая. Блейку Вудроу даже за лифчик подержаться не дает.

– Молодец, – пожал плечами Гудмунд.

Моника засмеялась, но, не услышав отклика, посмотрела на Гудмунда пристально:

– Ты серьезно, что ли?

Гудмунд снова пожал плечами:

– Значит, есть у девочки принципы. Что в этом плохого? Кто-то должен противостоять нам, раздолбаям.

– Так мы и скажем тренеру Гудолу, когда он нас возьмет за жабры, – предложил Сет.

Только теперь они заметили идущего к ним по полю тренера, который сердито поглядывал на часы, недоумевая, куда запропастились ведущие бегуны команды.

– В принципах ничего плохого нет, – буркнула Моника. – Плохо, когда ими тычут в нос другим, типа, она королева, а остальные – грязь из-под ногтей.

– Принципы – это ведь просто мнение, – заметил Гудмунд. – Она считает так, ты можешь по-другому.

Моника открыла рот, чтобы возразить, но задохнулась, сраженная внезапной догадкой:

– Она тебе нравится!

Гудмунд сделал невинное лицо.

– Точно! – Моника чуть не взвизгнула. – Боже, Гудмунд, ты бы еще в надзирательницу из концлагеря втрескался.

– Не передергивай, где я сказал, что она мне нравится? – уточнил Гудмунд. – Я просто не прочь ей вдуть.

Сет повернулся к нему:

– Вдуть? В смысле…

Он дернул бедрами вперед-назад, и все уставились на него в ужасе.

– Вы чего так смотрите?

Моника помотала головой:

– И не мечтай. Она по ходу решила, что радости в жизни выдаются ограниченными дозами, поэтому на школу их тратить не собирается.

– Таких обычно проще всего завалить, – заявил Гудмунд. – У них от нагромождения принципов равновесие нарушено. Только пальцем ткни, они брык – и ноги врозь.

Моника снова покачала головой, улыбаясь, как обычно:

– Что ты несешь?