Больше, чем физрук (СИ)

— Нет, — сказал Виталик. — Тебе просто вот прямо сейчас делать нечего, вот ты всякой ерундой и озаботился, к хренам. Уверяю тебя, если бы ты шел вон там, где наш бравый паладин сейчас, и демонов бы в капусту крушил, тебя бы такие мелочи вообще не волновали.

— Возможно, — согласился я.

Наша троица двигалась по подземелью довольно бодрым темпом, но мы-то вдвоем вовсе никакого участия в творящемся веселье не принимали, и вклад наш был даже не минимален, он стремился к нулю.

Ричард все делал сам. Мы лишь не мешались у него под ногами, подбирали лут, а я еще и опыта хапал.

И вроде, дело полезное и даже прибыльное, а все равно кажется, что что-то не так. Не привык я к халяве.

— Но раз уж на то пошло, давай я тебе еще информации к, сука, размышлению подброшу, — сказал Виталик.

— Может, не надо?

— Надо, Вася, надо.

Ричард опять с кем-то исступленно рубился, но, насколько я успел заметить, никаких своих специальных паладинских абилок он в этом данже еще ни разу не задействовал.

Рабочая, значит, ситуация.

— А зачем?

— Потому что мне тоже, сука, заняться нечем, — сказал Виталик, наподдав ногой по чьей-то рогатой голове. Голова печально клацнула челюстями и улетела во мглу. — Допустим, уши тебе врут, глаза тебя обманывают, и даже мозг, сука, чего-то недоговаривает…

— Но ведь вмешательство в мозг было, — сказал я. — Более того, оно и сейчас есть. Чертов интерфейс перед глазами висит.

— Вот, — одобрительно сказал Виталик. — Но это все, сука, поверхностное. Это на уровне ощущений. А если оно на более глубинных уровнях тоже присутствует, например?

— Например? — спросил я.

— Твой поход за смертью, — сказал он. — Твоя, сука, основная мотивация.

— Что не так-то?

— А что так? — спросил он. — Не слишком ли высоко ты замахнулся, к хренам? У нас и до апокалипсиса ежедневно народ пачками умирал, от онкологии, от инфарктов с инсультами и прочих прелестностей бытия. Знаешь, сколько в одних только ДТП в день гибнет? Что ж ты тогда не достал свою биту и к крестовый поход против Бога не пошел?

— Может быть, потому что мне доподлинно неизвестно, есть Бог или нет, — сказал я. — А Система определенно есть, и если она есть в таком виде, в каком она есть, то ее определенно кто-то создал. Так что это не одно и то же.

— Это вещи одного, сука, порядка, — заявил Виталик. — Я, в целом, тоже не особо верю в существование бородатого дядьки, который живет на облаке и смотрит на всех нас сверху, попивая нектар и слегка подхихикивая. Для нашей прошлой реальности это довольно абсурдная картина. Но здесь и сейчас… Ты ведь с самого начала был уверен, что можешь найти Архитекторов и навешать им люлей, заранее их очеловечив. Вот я и спрашиваю себя, да и тебя, в принципе тоже, а нам чем эта твоя уверенность зиждется?

— На моем упертом антропоцентризме.

— Нет, серьезно, — сказал Виталик. — Ведь Архитектор мог бы оказаться каким-нибудь сверхразумом, живущим в иной плоскости и мерности. Он мог бы оказаться чем-то настолько чуждым и иным, что человеческий разум просто не способен принять и осознать ввиду своей зашоренности.

— Но мы же знаем, что это не так.

— Допустим, мы это знаем, — сказал Виталик. — Но это мы сейчас знаем. А люлей ты собирался навешивать с самого, сука, начала. Тебе это странным не кажется? Вот вообще, сука, ни разу?

— Нет, — сказал я.

— Может быть, в этом и дело? — спросил Виталик. — Тебе говорили, что миллионы разумных до тебя пытались пройти по той же дороге, и ни хрена у них не получилось, а ты все равно прешь вперед с уверенностью танка, которая непонятно на чем основана?

— И на чем же, по-твоему, она основана?

— А не приходила ли тебе в голову мысль, что вот эту страсть, вот эту одержимость тебе сама Система в голову и вложила? — поинтересовался Виталик.

— Зачем бы ей это?

— Да хрен знает, — сказал Виталик. — Ну, требуются ей определенные типажи, например. В то числе и фанатик, занятый борьбой с ветряными мельницами. И эта твоя борьба на самом деле преследует совсем другую цель. Или вообще никакой цели нет, Системе просто надо было тебя чем-то занять.

— А он? — спросил я, ткнув пальцем вперед, где Ричард разбирался с очередной порцией хтони.

— Тупо часть квеста.

— Так нет же никакого квеста.

— Есть, просто он скрытый.

— Вот теперь я верю, что ты разведчик, — сказал я. — Ты сам-то в это фигню веришь?

— Не особо, — вздохнул Виталик. — Но, сам посуди, в этом есть что-то странное. Ты — молодой, относительно, и если не принимать во внимание голову, здоровый, а вокруг тебя новый неизведанный мир, полный бесконечных, сука, возможностей. Что тебе эта месть? Чего ты с ее помощью хочешь добиться? Неужели ты не мог бы найти себе занятие поприятней?

— Как, например, какое? Не говоря уж о том, что это мир бесконечных возможностей свернуть себе шею.

— А я знаю, какое? — сказал Виталик. — Мог бы путешествовать или завести семью…

Я посмотрел вокруг. Мы как раз добрались до того места, где Ричард разделал очередную порцию демонов, на полу валялись изрубленные тела, стены были забрызганы кровью, а с потолка местами свисали чьи-то кишки.

— Семью, значит, — сказал я.