Больше, чем я

Всю неделю было жарко и очень парило. Мама сказала, что ей не хотелось организовывать веселый праздничный ужин, поэтому она попросила папу купить по пути с работы пару куриц-гриль.

На следующее утро я увидела, что на подоконнике сохнут куриные грудные косточки.

Прошло много времени с тех пор, как мне снился Бяка, но иногда я видела его в облаках. Я все еще дико по нему скучала, но постепенно боль начала проходить. День за днем дыра в моем сердце, оставленная его уходом, стала становиться меньше. Она никогда не затянется полностью, а я и не хотела, чтобы она исчезла. Беречь воспоминания о Бяке было единственным, что я могла сделать после всего того, что он мне подарил. Терять лучшего друга никогда не было просто.

Так как я не могла похоронить Бяку, я выбрала одно из его любимых мест, куда он обычно что-то закапывал, и сделала из камней небольшую горку, чтобы отметить место, где всегда будет лежать кусочек моего сердца. Я сорвала несколько диких цветов, но не собрала из них букет. Я оторвала лепестки и листья и выложила ими слово юфь. Я чувствовала, что мне надо что-то сказать, но я не знала что. Я закрыла глаза и представила Бяку, в голове всплыли слова из той песни.

– Я люблю тебя больше, чем птица любит петь, – нежно сказала я.

Я чувствовала, что этого недостаточно, поэтому я продолжила и придумала еще несколько строчек.

– Я люблю тебя больше, чем собака любит рыться. Я люблю тебя больше, чем рыба любит плавать. Я люблю тебя больше, чем колокольчик любит звенеть…

Слова продолжали приходить ко мне, потому что, когда ты любишь кого-то так же сильно, как я любила ту собаку, в мире не хватит слов, чтобы выразить свои чувства.

Глава 20 Больше, чем страница любит переворачиваться

Однажды утром в середине августа я лежала в багажнике старого пикапа, смотрела на облака и думала ни о чем. Вдруг я услышала, что кто-то зовет меня.

– Эй? Эй?

Я села и увидела девочку, которая стояла на дороге и держала велосипед. В ее волосах была прядь синего цвета, а на голове торчали два кошачьих уха.

– Извини, – сказала она, поднимая свои фиолетовые очки костяшками пальцев. – Ты не против, если я попью воды из вашего шланга? У меня все горло пересохло.

– Ты потерялась? – спросила я.

– Нет, – сказала она. – Просто хочу пить.

– Может лучше вынести тебе стакан воды? – спросила я.

– Нет, спасибо. Кстати, меня зовут Розмари. Розмари Джордан. Мы недавно переехали сюда из Калифорнии.

Я вылезла из пикапа и открыла кран, чтобы Розмари могла попить.

– Мм… – сказала она, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Нет ничего вкуснее летней воды из шланга.

– А как же лимонад? – спросила я.

– Дело говоришь, – сказала она. – Скажи мне по правде: как ты думаешь, мои ноги толстые?

Я посмотрела на ее ноги, они были длинные и невероятно худые.

– Нет, – сказала я, стукнув себя по кончику носа один, два, три раза. Мне было очень странно, что человек задавал такой вопрос полному незнакомцу. Но это не очень меня удивило, принимая во внимание, что у этого человека синяя прядь в волосах и кошачьи уши.

– Это была проверка, – сказала она. – Я знаю, что у меня худые ноги. Я просто хотела послушать, что ты скажешь.

– Я прошла проверку? – спросила я.

– Тебе не надо было, – сказала она. – Ты уже мне нравишься, потому что ты разрешила мне попить из вашего шланга. Кстати, как тебя зовут?

– Аврора Франклин.

Она на секунду задумалась об этом.

– Четырнадцать букв, – сказала она. – Прямо как у меня!

Я удивилась, как быстро она подсчитала.

– Я чертовски хорошо считаю, – сказала она, ответив на вопрос, который я даже не успела задать. – И разбираю слова по буквам. Но вообще не разбираюсь в лицах.

– Ты имеешь в виду, что не умеешь рисовать их? – спросила я.

– Нет, читать их, – сказала она. – Это ужасно. Я никогда не могу понять, что человек чувствует. Если ты не заметила, у меня особенности развития. В Калифорнии все такие.

– Правда?

– Ну, может не все, но многие. Ты же знаешь, что это означает, да?

– Да, – сказала я. – Моя мама раньше думала, что я тоже такая, но оказалось, что я просто странная.

– Хорошо, – сказала Розмари. – Мне нравятся странные люди. Ты знаешь, что твоя футболка вывернута наизнанку?

– Да, – сказала я.

– Дай-ка угадаю. Из-за бирок, да?

– Даже когда мама обрезает их, я все равно их чувствую, – сказала я. – Они колются.

– Мне не мешают бирки, – сказала Розмари, – но я ненавижу носки. Мне кажется, что они душат мои ноги. Кстати, ты в каком классе?

– Перехожу в шестой, – ответила я.

– Я тоже! Хочешь прийти ко мне домой сегодня днем? Моя мама делает шоколадное печенье, а во дворе у нас есть батут. Я смогу научить тебя, как приземляться в сидячую позу.

– Я не могу, – сказала я. – Я под домашним арестом.

Однажды, спустя примерно неделю после того, как Хайди вернулась в Рено, я столкнулась с Линдси Тоффл в «Дэйри Квин». Я уже направлялась к столику со своим «Дилли Бар», но она заметила меня и решила прогуляться до меня, чтобы поделиться несколькими мудрыми словами.