Больше, чем игра (СИ)

Съемки нового сезона шли своим чередом. И вроде бы, все было так, как и всегда: днем они дурачились на площадке, запарывая дубли и доводя режиссера до белого каления, вечером Дженсен созванивался с женой, которая по телефону казалась просто шелковой. Иногда после этого он шел в бар вместе с Джаредом. Иногда с ними шел и Миша. Все было как в старые добрые времена… Только вот если раньше это было жизнью, то теперь для Дженсена каждый день был, как игра. Одна большая ложь. Он делал вид, что не замечает, что Падалеки намеренно садится между ними, что не оставляет их вдвоем больше, чем на пять минут, что настойчиво рекомендует Мише найти поскорее себе достойную женщину, «пока фанатки рыцарские турниры за тебя устраивать не начали». И лишь по ночам, когда Дженсен подолгу не мог уснуть в своем холодном трейлере, он осознавал, насколько фальшива его жизнь и как сильно он запутался. Он не играл лишь тогда, когда включались камеры. Потому что «Дин» любил «Каса», «Дину» очень не хватало его ангела, а еще они должны были скрывать от всех, даже от «Сэма», их связь. Дженсен помнил еще с ученической скамьи в актерской школе, что актер перестает быть профессионалом тогда, когда перестает играть и начинает жить чувствами своего героя. Когда они становятся его собственными. Но Эклз был рад даже этому: хоть где-то не нужно было скрывать того, что на самом деле творилось в его душе. Не «Дин» бросал тоскливо-ласковые взгляды на своего ангела за спиной брата, не «Дин» мимолетно касался «Кастиэля» рукой. Все было настолько искренним, что Сингер внезапно поднял ему ставку, «за профессионализм». Ему и Мише, потому что для него все это тоже было уже не игрой. И даже была некая ирония в том, что никто и не догадывался, что они не играют. Никто, кроме Джареда.

Падалеки был совестью Эклза. Он спрашивал у Дженсена о Дэннил, и не столько из любопытства, сколько из желания убедиться, что Дженсен ей звонит время от времени. Джаред везде и всюду следовал за ним, не давая остаться наедине с Мишей. При иных обстоятельствах Эклз давно бы послал такого друга далеко и надолго за такую гипер-опеку, граничащую со слежкой, но Дженсен понимал, что Падалеки просто хочет помочь ему, не дать сорваться. И, учитывая также чувство вины перед Дэннил, Дженсен был даже благодарен ему. Хотя иногда, особенно по ночам, его одолевало страшное желание убежать, убежать от всего и всех, убежать к Мише. Тогда ему приходилось собирать всю свою волю, чтобы не поддаться этому опасному желанию.

Иногда любовная ломка чуть отступала, и Дженсен не ловил взгляд Миши, не провожал его глазами, даже не думал о нем. Иногда он радовался простым вещам: вечеринке по случаю дня рождения кого-то из каста, выходным на природе, неожиданному подарку от фаната, новости о том, что малышка Джей Джей толкается в животике… В такие дни Дженсену казалось, что все, он вылечился, он больше не любит Мишу. Но затем всегда случалось что-то, от чего любовь вдруг разгоралась с новой силой, а сердце вновь сжималось от боли и надежды. Случайный взгляд, оброненная двусмысленная фраза или даже если Коллинз просто задевал его плечом. Ремиссия всегда заканчивалась новым «ухудшением», и Эклз начал осознавать: либо он будет утолять этот «голод», пусть украдкой, втайне от всего света, либо он будет всю жизнь несчастен…

В сценарии между тем появилась новая сцена поцелуя Дина и Каса. Дженсен ждал ее, как не ждал в детстве Рождества. Всего лишь жалкий поцелуй, когда хочется гораздо больше, но он настолько изголодался по Коллинзу, что был на седьмом небе даже от этого. От поцелуя на камеру. Лишь бы была возможность вновь почувствовать его дыхание, ощутить вкус его губ…

- Ну как, готовы к повторению кошмара? – спросил их накануне Джаред, когда они сидели в баре.

- Пережили один раз, переживем и второй, - заметил Миша, весело подмигнув Дженсену.

- Тем более в этот раз немного по-другому будет, - добавил Эклз, - Гораздо короче. Они будут на охоте, а Сэм вернется к Импале за забытой вещицей, так что у парней будет всего несколько секунд.

- Такая мелочь, зато фанаты-слэшеры просто обкончаются перед экранами, - рассмеялся Коллинз.

- Только такие фанаты у нас и остались, - мрачно заметил Сэм, - После того, как мы «канонизировали» дестиэль.

- Все равно последний сезон снимаем, - отмахнулся Дженсен.

- Сингер так про каждый сезон говорит, - возразил Миша, - А потом в апреле подсовывает новенький контракт.

- Я тоже думаю, что всё, это – последний, - поддержал Дженсена Джаред, - Мне уже и самому надоело, пора двигаться дальше. Я слышал, у всех уже намечены сторонние проекты, так что все явно идет к окончанию.

- Уже все, что только можно, показали, - кивнул Коллинз.

- Даже дестиэль, - усмехнулся Дженсен.

- Сильно только завтра не увлекайтесь, - Джаред посмотрел на Эклза, а затем поднялся из-за барной стойки.

Дженсен посмеялся шутке. Глаза Миши чуть сузились.

*

Коллинз так близко. В сумерках позднего вечера его глаза кажутся совсем черными, но стоит пересечься с ним взглядом, как в этой темной синеве вспыхивают огоньки-отсветы софитов…