Больше, чем игра (СИ)

На следующий день он рассказал об этом разговоре Джареду. Друг искренне порадовался за него, ободряюще похлопал по плечу и похвалил за смелость. Осталось только сохранить этот позитивный настрой после прихода Миши. Дженсен был окрылен. Он верил, что справится. Он был в этом просто уверен. Но он ошибался…

*

- Так, все - марш с площадки! – распоряжался Карвер, гоняя людей от пятачка перекрестка, где у Импалы стояли «Сэм» и «Дин», - Пишем первое появление Каса. Тишина! Мотор…

Дженсен сделал глубокий вдох. До этого он лишь взглядом пересекался с Коллинзом, который приехал на съемки только вчера. Но и этого было достаточно, чтобы вновь открылась сосущая бездна на сердце, а душа вновь начала кровоточить. Это было невыносимо – видеть его вновь, но не сметь ни подойти, ни прикоснуться. Видеть, как легко и просто он общается с Падалеки, шутит с режиссером, бьет по заднице Шепарда. Миша вел себя так же, как и всегда… Только Дженсена обходил по широкой дуге и старательно избегал его ищущего взгляда. И даже сейчас, когда они снимаются в одной сцене, этот голубоглазый сукин сын стоит в стороне и будто бы специально вглядывается куда-то вдаль, вместо того, чтобы смело ответить на взгляд Эклза!

Дженсен резко развернулся и уперся руками в капот машины. Поехали.

- Дин, и что нам теперь делать? – «Сэм» всплеснул руками, - Ты же знаешь, без Каса нам не…

- Это крылатый ублюдок не отвечает! – «Дин» стукнул кулаком по Импале и повернулся к брату.

- Здравствуй, Дин.

Сердце Дженсена дрогнуло. Он повернулся к Мише. Тот смотрел на него грустными и немного виноватыми глазами – эмоции, подходящие в этот момент как «Кастиэлю», так и Коллинзу.

- Кас… - Дженсен почувствовал, как сердце ускорило бег, а кровь прилила к щекам, но под гримом этого все равно не было видно.

- Кас, слава Богу! Где тебя носило? – шагнул вперед «Сэм», но Миша по-прежнему смотрел на Дженсена. Так было прописано в сценарии.

- Снято! – возвестил Карвер, и тут же зашуршали колесики передвижной камеры.

Но Миша продолжал смотреть на Дженсена, и Эклз понял: вина и боль в глазах Коллинза – это не касовские эмоции, это не игра. Наверное, ему тоже было тяжело, тоже хотелось просто шагнуть вперед, что-то сказать, сделать. Не таиться, не скрывать свои чувства. Не играть.

Но они не могли этого сделать. Общество, в лице родного каста, незримой стеной стояло между ними, и ни Дженсен, ни Миша не был готов пробиться сквозь эту преграду. И все, что они могли – это просто смотреть.

Джаред заметил этот их взгляд и кашлянул, покосившись на Эклза. Словно пойманный с поличным, Дженсен опустил глаза, а когда вновь посмотрел на Мишу, тот уже не смотрел в ответ. Зрительный контакт был нарушен, и они снова словно бы отдалились друг от друга.

Съемки продолжились. Они отыграли свои роли. Тяжело было спрашивать Мишу: «Кас, почему ты не прилетел на мой зов, когда нас прижали прихвостни Абаддона», вместо «Почему мы не должны общаться и даже смотреть друг на друга, почему лучший друг осуждает меня за любовь к тебе и почему мои чувства к тебе сильнее чувств к жене и будущей дочери?» Дженсену было настолько больно себя ломать, что как только режиссер объявил перерыв, он в два шага подлетел к Мише и, схватив его за рукав плаща, развернул к себе.

- Давай поговорим, - настойчиво потребовал Эклз, заглядывая в голубую бездну глаз коллеги.

- О чем? – холодно поинтересовался Коллинз с вызовом глядя в ответ. Но, несмотря на твердый равнодушный тон, глаза Миши все еще светились болью.

- Как дела с разводом?

- Чудесно, - Миша поправил плащ, - Теперь я официально холост. Твиттер уже трещит по швам от настойчивых фанаток, желающих это исправить.

- Да, фанатки – они такие, - усмехнулся Дженсен.

- А как дела у Дэннил? – Коллинз беззастенчиво присел на капот Импалы.

- У нас… - Дженсен запнулся, - У нас все хорошо. У нас будет дочка.

- Поздравляю, - Миша улыбнулся, как показалось Дженсену, вполне искренне, - Как назовете?

- Ну, я склоняюсь к имени «Джастис»…

- Созвучно с твоим. Дай вторым именем какое-нибудь «Джей», и сможете звать ребенка «Джей Джей»!

- Обязательно, - усмехнулся Дженсен, но слова Миши запомнил.

Они какое-то время помолчали, просто наслаждаясь утром канадской ранней осени. Дженсену многое хотелось сказать Мише, но больше всего он жаждал притянуть его к себе и поцеловать. Но он не делал ни того, ни другого. Они просто стояли и смотрели друг на друга, наслаждаясь тем немногим, что им было позволено. А вокруг кипела жизнь, складывались камеры, собиралась аппаратура. Люди о чем-то весело болтали, смеялись, и никому не было дела до двух мужчин, что стояли в стороне и просто молча смотрели друг на друга. Один только Джаред Падалеки бросал тревожные взгляды на Дженсена, но так и не решился подойти к ним.