Больше, чем любовь

– Конечно, заводит. Вероятно, это атавизм. Ведь институт моногамного брака появился у людей относительно недавно. А до этого женщина принадлежала тому мужчине, который добился ее на данном этапе, и я думаю, чем большей популярностью пользовалась, пардон за выражение, самка – тем почетнее было ее добиться. Ни о какой верности и целомудрии понятия не было! Ну, давай же, рассказывай.

– Да ничего интересного, – нехотя начала она. – От одного мне сразу не понравилось, как пахнет. Ну не твой запах, и мне уже противно, к тому же это был не мой тип мужчины. Второй – вроде бы ничего мужик, но я узнала, что у него кормящая жена, и решила больше не встречаться с этим подонком.

– Я всегда ценил тебя за высокие моральные принципы, – вставил Боря. – Ну, продолжай, был же и третий, наверно?

– Галантный был дядечка, – Наташа уже вполне включилась в игру, – но ему «Виагру» надо мешками принимать!

– Говорят, истолченный рог носорога в этом плане намного эффективнее, – веселился Пахомов.

– Что, уже употребляешь?

Она на всякий случай приготовилась вскочить с постели, но муж только самодовольно усмехнулся.

– Пока так обхожусь, никто не жаловался. А следующий?

– О, это был настоящий жеребец! Супер! Но и он не подошел.

– Что так? – нахмурился Пахомов.

– Денег жалко! – рассмеялась Наташа.

– Неужели альфонс?

– Похоже на то. Наверняка не скажу, я больше с ним не виделась.

– Ну, продолжай, – поторопил Боря, видя, что она умолкла.

– Это все.

– Все? Почти за три года? Бедная девочка!

На лице его читалось сострадание, только Наташа не могла понять, искреннее или нет.

– Меньше, чем за полтора, – поправила она. – Пока ты окончательно не исчез, я даже и не думала об этом. Ты что, и вправду, не ревнуешь?

– Еще как ревную! – прорычал Боря, обхватывая ее за плечи. – Попадись они мне, я бы их в бараний рог скрутил, потом зарезал, вынул бы печень, и сырой заставил есть!

– Мертвых бы заставил?

– Конечно! Ты ведь знаешь, что в гневе я страшен, и сейчас тебе это докажу…

– Продолжая разговор о ревности, – сказал Боря, закуривая минут через двадцать, – пока не видишь, этого как бы нет. А вот когда я приехал и услышал, что у тебя мужик, так взбесился… Очень долго забыть не мог, больше года, наверное. А оказалось, это был Сашка, единственный мужчина в мире, к которому я не стал бы ревновать.

– Как ты это узнал?

– Столкнулся с ним на днях в Питере. Ну почему ты не объяснила, что это был он?

– Как ты себе это представляешь? Я и не поняла, в чем дело. Мы уже год были в ссоре, ты переехал в Москву и вроде возвращаться не собирался. Может, я должна была кинуться в окно за тобой, когда увидела, как твоя машина уезжает?

– Могла бы позвонить, могла приехать ко мне в Москву…

– Чтобы застать тебя с какой-нибудь бабой?

– Ты ревновала?

– Скажем, так – понимала, что могу нарваться, тем более, это мы уже проходили… Но, как ты сказал, пока не увидишь собственными глазами… А по правде, у тебя было много женщин?

Боря для виду сосредоточился, как бы подсчитывая, и с деланной серьезностью ответил:

– Чуть больше сотни.

– Ничего себе!

– Так это ж за три года, из расчета – одну на декаду.

– Тогда маловато, – протянула Наташа.

– Ну, с некоторыми я встречался и по несколько раз…

– Все равно, не Казанова!

– Обидеть хочешь? – не всерьез нахмурился он.

– Нет, а на самом деле?

– Конечно, были женщины…. Но клянусь, моя кошечка, ничего серьезного! – искренне ответил он. – Так – не женщины, тела.

– Выходит, ты не случайно здесь оказался, – вдруг сообразила она, – ты решил найти меня после того, как узнал…

– Я приехал в Питер и собирался встретиться с тобой. А тут Сашка подвернулся. Когда я узнал, что ты в Испании, поднял всех на уши, и выяснил, где тебя искать.

– Елена помогла, бывшая твоя любовница? – ревниво предположила Наташа.

– Попробовала бы не помочь!

– Не сомневаюсь, что и с нынешней секретаршей ты спишь, – ядовито высказалась она.

– Не такой я извращенец, – рассмеялся Боря. – У меня секретарем-референтом мужчина двадцати шести лет.

– И кофе тоже он подает?

– Для кофе есть у нас там одна, на все руководящее звено, – подмигнул он.

– А еще говорит, что не извращенец! Одна на всех?

– Ну не сразу же, по очереди!

– Ты старый развратник! – Наташа стукнула его подушкой, он еле успел перехватить ее руку, увертываясь от второго удара.

– А ну-ка повтори, какой развратник?.. Это после того, как я три раза?..

– А четвертый – слабо? – подначила она.

– Мне? Нет. Только водички выпью. Тебе принести?

– Принеси.

– Ты у меня еще сама пощады запросишь, кошка, – сказал он, ставя пустой стакан на столик.

– Как ты меня назвал?

– Кошка, котенок, кошечка, кисуля, кэт. Все, синонимы кончились.

– Тогда приступай, мой победитель женщин, и не давай мне пощады…

– Четыре раза за ночь! Это новый рекорд для закрытых помещений среди мужчин старше 45 лет! – провозгласил Борис, выходя из душа. – Смотри, уже седьмой час, мы спать-то будем?

– Я горжусь тобой, мой рекордсмен, – пробормотала Наташа, поворачиваясь к нему.

– А я тебя люблю, моя ненасытная молодая жена. Но клянусь, больше не могу. Может, мне пойти к себе?