Больше, чем любовь

– Уже уехал? Что-то быстро… Я гляжу, машины нет. А ну-ка, посмотри на меня… Та-ак, – протянула она. – Съешь-ка ты лимон, подруга!

– Зачем? – не сообразила Наташа.

– Чтобы физиономия не так сияла!

Дома Наталья сразу прошла в ванную. Конечно, колготки – вдрызг! Борька даже не снял их до конца. Раздеваясь, она ощутила боль, посмотрелась в зеркало и увидела синяки на плечах, на талии и даже на бедрах. Докатилась! При этом глаза, как у пьяной, и счастливые. Вот черт!

Она приняла горячий душ, а после легла в постель и выключила свет. Сашка вернулся необычно рано, заглянул к ней и спросил обеспокоено:

– Ты что, заболела?

– Нет, просто голова ноет.

– Дать таблетку?

– Спасибо, не надо, я лучше посплю.

Но едва она закрывала глаза, как видела себя распластанной на столе, стонущей в экстазе, и Борины грубые, жесткие руки на своем теле. А как самодовольно и нагло он улыбался, прощаясь! При этом она сознавала, что даже после этой ужасной сцены все равно любит его, и хочет. А что, если теперь всегда так будет?

Наташа проворочалась без сна до трех часов ночи и утром встала с настоящей головной болью.

Муж был уже на кухне, налил ей кофе.

– Ты плохо спала, – сказал он, подавая чашку.

– С чего ты взял?

– Мы все-таки живем под одной крышей и наши постели разделяет лишь тонкая стенка. Я слышал, как ты ворочалась и вздыхала. Что случилось? Может, поговорим?

Его голос звучал участливо, но Наташа ушла от ответа:

– Саш! Оставь меня в покое, мне еще целый день работать, от проблем голова идет кругом.

– Ты мне ничего не рассказываешь…

– А ты разве когда-нибудь хотел меня выслушать? Вся наша жизнь – сплошной твой монолог. И я его столько лет слушаю, – раздраженно проговорила она.

– Но ты никогда и не пыталась рассказать о своем, наболевшем, ты ведь скрытная по натуре.

– Нет, я не скрытная, просто не болтливая. И ты мне все равно ничем не сможешь помочь. Спасибо за кофе, мне пора.

Глава 16

Побрившись и растерев щеки лосьоном, Борис рассматривал свое лицо в зеркале. Улыбнулся, вспомнив вчерашнюю сцену.

«Не перегнул ли я палку? Хотя Наташка явно получила удовольствие, да еще какое! Но теперь мне следует как-то задобрить ее. Тактика равнодушия вполне сработала, теперь попробуем кнут и пряник. Буду играть с ней, как кот с мышью, в этом есть определенный кайф».

Он поймал себя нам то, что отнюдь не мечтает, как раньше, о совместной жизни. Да и когда? Он домой приходит поспать часов пять-шесть, а то и просто всего лишь переодеться. Его не слишком беспокоило, что Наташа живет в одной квартире с мужем. Даже если Соловьев надумает осуществить свои супружеские права, вряд ли Наталья пустит его в постель. У его любимой слишком цельная натура, чтобы одновременно с двумя…

«Стоп! А вдруг она теперь не такая?.. Ведь известно, что бывают у женщин периоды, когда они будто с цепи срываются. Наталья – красавица, а я не единственный мужик на свете. По идее, мне бы глаз с нее не спускать… Только как это сделать при постоянном цейтноте?»

Валера Новоселов предложил Пахомову встретиться в скромном кафе на Владимирском.

Грязновато здесь, отметил Борис, спускаясь в полуподвал и оглядывая пустой зал на десяток столиков. Он давненько не бывал в заведениях подобного рода. Бубнило ленинградское радио, где-то на кухне гремели посудой и раздавались зычные голоса поварих. Из-за стола в углу поднялся широкоплечий мужик в кожаной куртке на меху.

– Валера? – присмотрелся Пахомов.

Тот кивнул. Старые приятели обменялись рукопожатием, присели.

– Что, сильно я изменился? – спросил Новоселов.

– Да уж, если бы в метро увидел, не узнал…

– Да как бы мы там встретились? Ведь мы с тобой давно уже на общественном транспорте не ездим…

Боря улыбнулся шутке, огляделся.

– Заведение стремноватое? – догадался Новоселов. – Конечно, не «Астория», зато я здесь могу один появиться и повесить табличку «Закрыто». Да и кормит Нинка вкусно. Нинка! – неожиданно рявкнул он.

Из дверного проема справа от стойки выглянула румяная полная женщина.

– Ну чего ты торопишь, сейчас подам, – крикнула она, и скрылась.

Мужики с интересом приглядываясь друг к другу. Они не виделись около двенадцати лет. Перед Борей сидел мужчина с худощавым лицом, бровь и скулу пересекали два параллельных шрама, около рта жесткие складки, а в глазах – холод.

«Ему ведь всего тридцать два, а смотрится на сороковник, да еще эта стрижка почти под ноль», – думал Пахомов.

– Что, выгляжу старше, чем есть? Тюрьма не красит, – словно в ответ на его мысли заговорил Валера. – А ты хоть и заматерел, но – как огурец! Девки, небось, без денег виснут. Или женился, остепенился?

– Да нет, не женат, и не был. И детей нет.

– Это плохо, что еще нет, – рассудительно заметил Новоселов. – Вот у меня пацану год, так я прикидываю: пока вырастет, выучится, мне уже шестой десяток будет, а ведь ему еще помочь-подтолкнуть надо, пока я в силах.

– Давно женился?

– Полтора года назад. Жаль, жену и пацана редко вижу – у тещи живут, нельзя им в Питере. Ты ведь с Шивой разговаривал, знаешь, чем я занимаюсь.