Больше, чем любовь

Получив утвердительный ответ, свернул в сторону Васильевского острова. Остановившись около метро, вышел, купил в ларьке девять роз и отдал их Наталье, пояснив:

– Это не тебе, а Ольге Павловне.

– Ты что, не веришь, что у нее день рождения?

– Верю, но ты могла предупредить.

– Ты тоже мог предупредить, что собираешься на два дня. В конце концов, у меня тоже могут быть дела!

Они остановились около дома Наташиной мамы.

– Все было так чудесно сегодня, – проговорила она примирительным тоном.

– Да уж. Особенно к вечеру, – Борис вздохнул. – Ладно, проехали. Передавай Ольге Павловне мои наилучшие пожелания.

Он вышел из машины и открыл дверцу.

– Ну, и что ты сидишь?

Наташа вышла, опираясь на его руку.

– Ты обиделся…

– Естественно.

– Не надо, – она приподнялась на цыпочки и коснулась губами его слегка колючей щеки.

Сдерживая улыбку, он сказал с нарочитой строгостью:

– Ты испортила мне выходные, и чтобы заслужить прощение, тебе придется очень постараться в следующий раз…

Она видела, что он шутит, и с готовностью включилась в игру:

– Я все сделаю! Когда?

– Когда я этого пожелаю, по первому требованию и в полном объеме.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин…

– Вот так. Совсем другое дело, – Пахомов уже вовсю улыбался, – так и будешь меня называть, пока не загладишь вину.

Он отпустил ее и смотрел вслед, пока Наташа не скрылась в парадной.

Прошло несколько дней. Наталья сидела в своем «офисе» и пересчитывала полуфабрикаты. Отчего-то рукавов курток у нее уже дважды получалось нечетное количество, и она не могла сообразить – один лишний, или не хватает.

Когда раздался звонок в дверь, она удивилась – сюда редко кто-нибудь заглядывал, а у Людки имелись свои ключи. Все еще думая о злополучных рукавах, она пошла открывать. На площадке стоял Пахомов с тортом из «Севера» в руках. Сердце у Наташи ухнуло. Она была рада и растеряна, и вместо того, чтобы впустить Борю в квартиру, только смотрела на него во все глаза, не двигаясь с места.

– Что, так и будем стоять у порога? – вопросительно кивнул он и потянулся поцеловать в щеку. – Привет, дорогая.

– Привет, проходи, – опомнилась она и указала на кухню.

– Нет, хочу в офис.

Офисом служила первая из двух смежных комнат, во второй до недавнего времени жила Людмила. У окна стоял письменный стол, посередине раскроечный, повсюду лежали рулоны материи, крой и готовая к продаже одежда. Борис по-хозяйски расположился за письменным столом.

– С твоего разрешения, я сделаю пару звонков, а ты пока свари кофейку. Я ненадолго, дел по горло.

Когда Наташа вернулась с двумя чашками кофе, торт был уже открыт, а Пахомов принялся изображать из себя господина.

– Почему сервировка не продумана, где нож, где блюдца, где салфетки?

– Сейчас все принесу, – усмехнулась она.

Пока они пили кофе, он поинтересовался, связался ли с ней юрист и, услышав, что нет, тут же набрал номер.

– Сергей? Пахомов. Я что-то не понял, ты на кого работаешь? На фирму? Неправильный ответ, ты работаешь на меня, но не выполняешь мои поручения… А вот это меня не волнует, ты можешь вообще не спать, но… Не перебивай. В общем, через час, ни раньше, не позже, ты должен быть у Натальи Дмитриевны. Пока.

Все это было сказано спокойным тоном хозяина, который настолько уверен в своей власти, что ему ни к чему повышать голос.

Допив кофе, Борис кинул взгляд на часы:

– Ну, и…

– Что?

– Кто-то обещал все сделать, – улыбнулся он самодовольно. – Я жду, а время, между прочим, идет.

– Пошли в комнату.

– К черту постель! Хочу здесь. Это кресло вполне меня устраивает.

– И что я должна делать, мой господин? – постаралась изобразить послушную служанку Наташа.

– Для начала сядь ко мне на колени, да не так, а вот так, – Боря откинул голову на спинку кресла, и казалось, не собирался даже целовать ее. – Поскольку ты заглаживаешь свою вину, то должна полностью мне повиноваться.

– Хорошо, мой господин!

– Так-то, кошечка. Расстегни пуговицы на моей рубашке… теперь сними свой джемпер. Лифчик не надо. Расстегивай дальше, и молнию. А теперь, ты знаешь, что делать…

Вначале его руки свободно лежали на коленях, затем он стал гладить Наташины плечи, голову, задавая ритм. Она слушала его завораживающий голос и испытывала радость от подчинения, предугадывания его желаний.

– А теперь вставай, – прошептал он, и вдруг взорвался в бешенстве: – Опять эти колготки?!

Он обращался с ней как с куклой, переворачивал, менял позы, а она пьянела от его грубости и стонала: «Еще, еще!»

«Кажется, я чересчур громко орала», – промелькнуло в голове, когда она очнулась на сложенных в пачки полуфабрикатах.

Наталья открыла глаза. Борис, сидя у стола, курил, как ни в чем не бывало.

– Ну, понравилось?.. Мне тоже. Ты была покорной, именно такой, как мне хотелось сегодня и, пожалуй, заслуживаешь поощрения, только вот какого?.. Придумал! Я подарю тебе пояс – вместо этих идиотских колготок. И кучу чулок.

– Я не умею их носить! – слабо запротестовала она.

– Придется научиться. Точно – пикантный черный кружевной пояс!

– И черные чулки?