Больше, чем одиночество

Разумеется, я взрослая девочка – мне уже сороковник, как и моей закадычной подруге Юльке, с которой мы еще в школе сидели за одной партой – а теперь гребем в одной лодке под названием Одиночество. Этот утлый челн настолько переполнен такими же дурами, как мы с Юлькой, что вот-вот пойдет ко дну. Однако он покамест держится… и его даже иногда прибивает к берегу – впрочем, не всегда гостеприимному. А что бы вы хотели в таком возрасте? И с таким образованием? Наверное, мы слишком умные… или многого хотим от этой жизни, где на сайтах знакомств сплошь и рядом под личинами холостых, жаждущих обрести свою вторую половину как бы мужчин и даже местами как бы симпатичных зарегистрированы различного рода опилки общества. Самый распространенный из этого разношерстного сброда тип – жаждущие немудрящих половых приключений от давным-давно опостылевшей половины. Эти, незамысловатые, как пластиковые тапки, хотя бы не слишком шифруются и на вопрос «Состоите в браке?» отвечают честно: «Пока да» или «Кому это мешает?» С такими проще. С ними можно прошвырнуться на чью-нибудь заброшенную дачку или сходить потусоваться в не слишком людное и дорогое, но приятное место. И они закажут по мороженому и по сто коньячку и не станут трахать твой килограмм серого вещества, надежно скрытый под тщательно прокрашенными перед свиданием волосами, уже увядающей кожей лица с расширенными порами и ранними морщинками, также скрупулезно заштукатуренными и запудренными, – а ограничатся вполне традиционным сексом. Впрочем, этим лысеющим альфа-самцам с шестимесячными пивными животиками и избытком тестостерона, который просто распирает штаны, не до твоих волос, глаз, ресниц, свежевыщипанных бровей и гладко выбритых ног. И тем более не до твоего расширенного высшим образованием интеллекта. Они сразу же начинают лапать тебя, еще там, в кафе. Их привлекает только одно… то, что давно не прельщает в собственной жене, которую все они без исключений высокопарно именуют «супругой».

Впрочем, и ты сама перестаешь быть интересной и загадочной после двух-трех свиданий: редко кого из них хватает на длительную связь – скажем, на год. У меня был один такой… и я даже надеялась, что он уйдет от своей похожей на плотно набитый опилками мешок, к которому приставлены рояльные ножки, супружницы ко мне: ухоженной, с немного заплывшей, но пока существующей талией. Однако он меня, что называется, поматросил и бросил… наверное, потому, что я все-таки неисправимая романтическая дура, ждущая от жизни неизвестно чего. Вот Юлька намного практичнее… хотя и с ней время от времени происходит то же. Однако она, в отличие от меня, похоже, не питает никаких иллюзий относительно того, что называется «личная жизнь». Да и есть ли она, эта самая личная жизнь, после сорока или это лишь досужие выдумки писак в бабских журналах?

– …сама знаешь, там только одни сексуально озабоченные придурки со словесным недержанием – они же импотенты, извращенцы, маньяки, уроды, не умеющие даже дезодорантом пользоваться, и ни одного порядочного человека! – бурно заканчивает свой эмоциональный спич подруга. – Да и откуда они там возьмутся, нормальные?! – спрашивает она несколько громче, чем приличествует в общественном месте, и на нас начинают коситься от соседних столиков.

Юлька презрительно фыркает, достает сигареты и картинно закуривает от мелодично щелкнувшей фирменной «зиппо» – мадам обожает внешние эффекты. Я отношусь к категории как бы некурящих, но после вина меня также тянет к пачке. Подруга небрежно вышибает мне сигарету, и я с наслаждением втягиваю ментоловый дым.

– Мне замуж – на фиг нужно… чтоб храпело какое-то чучело под боком и свои вонючие носки под кровать швыряло! – Она никак не может успокоиться после давнего, но обидного облома.

С этим типом они разбежались несколько лет назад, но хватает вскользь брошенного намека, чтобы Юлька озверела. Сегодня же, безо всяких намеков, мы столкнулись с ним нос к носу – он сопровождал весьма симпатичную щебечущую дамочку лет тридцати.

– Мне для здоровья надо, сама понимаешь… и чтобы не думать каждый раз, подхвачу я что-нибудь от любовника или пронесет. Так что мне женатые как раз подходят… но чтобы ко мне, извините, жрать приходить? А потом спать до обеда? На фиг, на фиг… – Юлька воинственно машет сигаретой, и дым над ее головой свивается в некие письмена.

«Мене, текел, фарес» – «отсчитано, взвешено…» и так далее. Я знаю, что все это про нас. Это именно нам написано на роду, отмерено некоей субстанцией… мы попали в процентовку, в отсев, который неизбежно есть в любом деле… Мы с Юлькой неликвиды.

– Можно, конечно, попробовать на международный уровень выйти, – рассуждает она, небрежно помахивая бокалом красного в опасной близости от своего новенького пальто, – но…

– Я – пас, – быстро вставляю я.

– Но чем иностранный придурок лучше нашего? – резонно вопрошает она, развивая мысль дальше. – Только тем, Зоенька, что он сможет тебя обругать, а ты ни фига не поймешь!