Больше чем просто дом (сборник)

— Лучше ты садись ко мне на колени, — предложил он.

— Нет.

— Мне удобнее слушать здесь, — сказал он и, опустив одну руку на клавиши, стал наигрывать бравурный марш.

Хелен поняла, что начать разговор в сдержанно-минорной тональности уже не получится.

— Нам надо поговорить о серьезных вещах, Тедди. Поверь, я все основательно обдумала, прежде чем принять это решение. Я хочу попросить… я прошу освободить меня от брачного обязательства.

— Что? — В один миг лицо Тедди покрылось мертвенной бледностью.

— Сейчас я все объясню. Я уже давно убедилась в том, что между нами нет ничего общего. Вся твоя жизнь сосредоточена на музыке, а я даже собачий вальс сыграть не в состоянии.

Голос Хелен звучал глухо, как будто каждое слово давалось ей с трудом; мелкие зубы нервно покусывали нижнюю губу.

— И что с того? — спросил он, отойдя от первого потрясения. — Моей музыки хватит на нас двоих. Ты ведь не обязана разбираться в финансах, если выходишь замуж за банкира, верно?

— Это совсем другое дело, — сказала Хелен. — Как мы с тобой будем проводить время? Ты, к примеру, не любишь ездить верхом, что для меня очень важно. Ты сам говорил, что боишься лошадей.

— Еще бы мне их не бояться, — согласился он и помрачнел, вспоминая о неприятном. — Вечно они норовят меня укусить.

— Все это очень…

— Я не встречал ни одной лошади, — продолжил он, — которая не пыталась бы меня укусить. Они делали это, едва я подходил к ним с уздечкой, а стоило мне забраться в седло, как лошадь поворачивала голову с намерением цапнуть меня за ногу.

Унаследованные ею отцовские глаза (кстати, отец подарил ей шетлендского пони уже на третий день рождения) сверкнули холодно и отчужденно.

— Что говорить о лошадях, если тебе не по душе и люди, которые нравятся мне, — сказала она.

— Но я вполне могу их терпеть. Я терплю их всю свою жизнь.

— Короче, мы с тобой сделаем большую глупость, если заключим этот брак. Я не вижу никаких оснований для совместной… совместной…

— Езды верхом?

— Да нет, я уже не об этом…

Хелен помедлила, а затем изрекла не очень уверенным тоном:

— Может, я просто недостаточно умна для тебя.

— Хватит молоть эту чушь! — отрезал он, не желая ходить вокруг да около. — Скажи мне, кто этот мужчина?

Хелен потребовалось несколько секунд, чтобы снова овладеть собой. Ее всегда возмущала манера Тедди обращаться к женщинам без церемоний, принятых в хорошем обществе. Временами она просто переставала его узнавать и даже несколько пугалась этого.

— Есть один человек, — призналась она. — Я знаю его с детства, но это было только поверхностным знакомством, а около месяца назад, в Саутгемптоне, мы с ним… мы с ним столкнулись.

— Столкнулись и упали с лошадей?

— Не надо, Тедди, — попросила она серьезно. — Меня еще задолго до того начали тяготить наши с тобой отношения, а в его обществе мне было легко и приятно. — Против ее воли в голосе Хелен промелькнула восторженная нотка. Она встала и переместилась в другой конец комнаты; при ходьбе узкое платье эффектно обтягивало ее стройные ноги. — Мы вместе катались верхом, плавали и играли в теннис — словом, занимались тем, что нам обоим нравится.

Его взгляд все еще был прикован к пустому месту на покинутом ею диване.

— И это все, что связывает тебя с ним?

— Нет, было кое-что еще. В его присутствии я всякий раз испытывала такое радостное волнение, какого прежде не вызывал во мне ни один человек. — Она рассмеялась. — Думаю, все началось в тот день, когда мы вернулись с верховой прогулки и все знакомые вдруг стали в один голос восхищаться — мол, какая красивая пара!

— Ты с ним целовалась?

Она на секунду замялась.

— Да, один раз.

Тедди поднялся с табурета.

— Такое чувство, будто у меня в желудке засело пушечное ядро! — воскликнул он.

В ту же минуту вошедший слуга объявил о визите мистера Стюарта Олдхорна.

— Это он самый и есть? — резко спросил Тедди.

Внезапность этого вопроса выбила ее из равновесия.

— Он должен был прийти позднее. Возможно, ты не захочешь с ним сейчас видеться…

Однако Стюарт Олдхорн, обретя уверенность в своем новом чувстве собственника, проследовал в гостиную сразу за слугой.

Оказавшись лицом к лицу, мужчины внешне не выказали никаких эмоций; в такой ситуации прямое общение между мужчинами крайне затруднено, ибо они лишь косвенно связаны друг с другом — через обладание либо стремление обладать одной женщиной; и через нее же передаются их эмоции — в неминуемо искаженном виде, как при плохой телефонной связи.

Стюарт Олдхорн сел рядом с Хелен; держался он учтиво, при этом ни на секунду не сводя глаз с Тедди. От него, как и от Хелен, так и веяло энергией и здоровьем. Стюарт прославился спортивными подвигами в Йельском университете, служил в рядах «Буйных всадников»[28] на Кубе и считался едва ли не лучшим наездником на всем Лонг-Айленде. У женщин он пользовался успехом не только из-за всех этих достижений, но и благодаря своему ровному и мягкому характеру.

— Редко с тобой видимся в последнее время, — сказал он Тедди. — Ты все больше пропадаешь в Европе.

Тедди не ответил, и Стюарт Олдхорн повернулся к Хелен:

— Кажется, я пришел слишком рано…