Больше чем просто дом

Выходя, она увидела, как мать сражается с сундуком, и ей стало ее ужасно жаль. Впрочем, в Америке ведь ждали Эми и Глэдис, так что Фифи быстро поборола сомнения.

Она вышла из номера, спустилась по лестнице, на полдороге вспомнила, что забыла бросить дежурный взгляд в зеркало, — впрочем, на стене, как раз напротив салона, имелось большое зеркало, так что она остановилась перед ним.

Она была красива — она убедилась в этом в очередной раз, но теперь ей сделалось грустно. Она стала гадать, можно ли назвать платье, которое на ней сегодня, образцом дурного вкуса, не придерутся ли к нему эти задаваки, мисс Говард и леди Капс-Кар. Ей платье казалось совершенно очаровательным — мягкое, аккуратного кроя, правда, цвет был немного крикливый: яркий, зеленовато-голубой с металлическим отблеском.

Но тут тишину полутемного вестибюля нарушил внезапный звук, и Фифи обмерла, забыв даже дышать.

III

К одиннадцати вечера мистер Викер сильно утомился, однако в баре происходила очередная шумная гулянка, он ждал, когда она поутихнет. Ни в опостылевшем кабинете, ни в пустом вестибюле заняться было нечем; в салоне, где он целыми днями вел долгие беседы с одинокими американками и англичанками, тоже не было ни души; поэтому он вышел через парадную дверь и решил обойти отель снаружи. Этот обход, а возможно, частые взгляды, которые он бросал на мигающие огоньки в спальнях и на скромные зарешеченные окна кухонного этажа, внушил ему чувство, что он держит ситуацию под контролем, готов решать любые вопросы, будто отель был кораблем, а он взирал на него с капитанского мостика.

Он миновал омут шума и пения, доносившихся из бара, прошел мимо окна, где двое мальчишек-рассыльных сидели на кушетке и играли в карты за бутылкой испанского вина. Где-то наверху заиграл фонограф, женский силуэт заслонил окно; а потом он добрался до тихого крыла и, повернув за угол, оказался в исходной точке. Рядом с отелем, в свете тусклого уличного фонаря, он увидел графа Боровки.

Что-то заставило его остановиться и вглядеться, что-то несуразное: Боровки, не способный оплатить свой счет, разжился машиной с шофером. Он как раз давал шоферу какие-то подробные инструкции; тут мистер Викер заметил, что на переднем сиденье лежит чемодан, и вышел на свет.

— Вы нас покидаете, граф Боровки?

Услышав его голос, Боровки вздрогнул.

— Всего на одну ночь, — ответил он. — Еду встречать свою матушку.

— Понятно.

Боровки глянул на него с упреком:

— Мой саквояж и шляпная коробка в моем номере, можете проверить. Вы что, подумали, что я хочу сбежать, не заплатив?

— Боже упаси. Счастливо вам съездить; надеюсь, вы найдете матушку в добром здравии.

Впрочем, войдя внутрь, он на всякий случай отправил лакея взглянуть, на месте ли багаж, и даже приподнять его и прикинуть вес — на случай, если внутри пусто.

Потом он подремал с часик. Проснулся оттого, что ночной портье дергал его за рукав; из вестибюля тянуло запахом гари. Лишь через несколько секунд он сумел осознать, что в одном крыле начался пожар.

Отправив консьержа поднимать тревогу, он бросился через вестибюль к бару и в дыму, вырывавшемся из двери, разглядел горящий бильярдный стол и языки пламени, которые плясали по полу и подпрыгивали в пьяном экстазе всякий раз, когда очередная бутылка на полке лопалась от жара. Стремительно отступив, он наткнулся на шеренгу посыльных и швейцаров, которые уже тащили из гостиничных недр ведра с водой. Консьерж крикнул, что пожарная команда выехала. Он посадил двоих на телефон — обзванивать гостей, а сам помчался назад, чтобы выстроить цепочку для передачи ведер с водой; и тут он в первый раз подумал про Фифи.

Его захлестнула слепая ярость — с дикой индейской жестокостью она привела свою угрозу в исполнение. Ладно, с ней он еще разберется, только попозже; в этой стране еще осталось какое-никакое правосудие. Тут звон снаружи возвестил о прибытии пожарных, и он зашагал обратно через вестибюль, в котором уже толпились мужчины в пижамах, с портфелями в руках и дамы в ночных одеяниях — в руках у них были шкатулки с драгоценностями и маленькие собачки; число их прибывало с каждой минутой, от сонной каденции разговор взметался к отрывистому стаккато дневной вечеринки.

Один из швейцаров позвал мистера Викера к телефону; управляющий нетерпеливо отмахнулся.

— Звонят из полицейского комиссариата, — настаивал мальчишка. — Дескать, обязательно нужно с вами поговорить.

Раздраженно фыркнув, мистер Викер поспешил в кабинет.

— Алло!

— Звонят из полицейского участка. Вы управляющий?

— Да, только у нас пожар.

— Среди ваших гостей есть человек, который называет себя графом Боровки?

— Да, есть, но…

— Мы сейчас привезем его для опознания. Мы перехватили его по наводке.

— Но…

— А с ним вместе молодую даму. Мы сейчас привезем обоих.

— Да я же говорю…