Больше, чем просто робот

— Понятно. — Мне не нравилось просить его выключиться, поэтому меня это вполне устраивало. — Итак, сегодня, когда я буду спать, чем ты будешь заниматься?

— Буду заботиться, чтобы тебе было комфортно в любое время. Тебе нравится, когда в постели тебе составляют компанию?

— О… я… эм, я…

— В мои намерения не входило заставить тебя нервничать.

— Я не нервничаю, — солгал я. А потом осознал, что нет никаких причин лгать. На самом деле, если Шону полагалось быть совместимым с любой моей потребностью, я не должен лгать ему. — Ладно, я нервничаю. — И это чистая правда. — Мне нравиться, когда кто-то есть в моей постели. Хотя, давно уже никого…

Шон кивнул. — Тогда мне следует остаться рядом и позаботиться, чтобы тебе было комфортно. — Шон чуть улыбнулся. — И я могу проследить, например, чтобы к твоему пробуждению был готов кофе.

Господи. Что в постель со мной лечь, что кофе приготовить, для него, похоже, разницы нет.

Шон чуть склонил голову и тихо сказал:

— Ллойд, можно тебя попросить?

О боже.

То, как он произнес мое имя…

— Конечно.

— Можно подержать тебя за руку? Когда люди встречаются, они держаться за руки, — продолжил он. — Если мы встречаемся, то можем держаться за руки, да?

— Да. — Я улыбнулся и протянул ему руку, ладонью вверх. Шон осторожно взял ее и улыбнулся в ответ. — Тебе нравится? — спросил я.

— Да. У меня есть экстероцептивные сенсоры на определенных участках тела, они откликаются на тактильные реакции, и их действие можно сравнить с человеческими эндорфинами. Мне это очень нравится.

Я всеми силами старался не думать о том, где другие те самые определенные участки его тела.

— Что ж, я рад. Мне тоже это нравится.

— И я надеюсь, ты дашь знать, когда захочешь продолжить наши свидания.

Сначала я пытался сдержать улыбку, но его серьезное выражение, умоляющие глаза и непосредственная близость меня отрезвили.

— Обязательно. Я не буду спешить, и ты можешь рассказывать, что тебе нравится и не нравится.

Он мило улыбнулся и нежно сжал мою руку.

— Мне очень нравится это.

Мне тоже очень понравилось. Мне он очень понравился. С самого начала. Нравился его безупречный вид и манера держаться. Ни неряшливости, ни раздражающих звуков, в нем не было никаких человеческих недостатков.

— Что ж, уже поздно, — сказал я. — Пора ложиться спать. А перед сном я люблю еще почитать.

Шон кивнул.

— Хорошо. — Теперь он встал первым и, держа меня за руку, помог подняться.

Когда я вышел из ванной, переодетый ко сну, Шон все еще был в своем пиджаке и классических брюках. Не то чтобы ему было неудобно, если бы он в этом и лег, но мне это казалось неправильным.

— Вот так, — произнес я, помогая ему снять пиджак. — Давай поухаживаю. Повешу его в твой гардероб и достану пижаму, чтобы ты смог переодеться.

Я повесил его пиджак в гардеробе и прихватил пижамные шорты и майку, не особо задумываясь о словах, сказанных Шону, и о том, истолкует ли он их буквально. И когда вернулся в спальню, он стоял в одних трусах. Идеально сложенное тело, фигура пловца. Он представлял собой все то, что я запрашивал, проектируя его. Он в прямом смысле слова был мужчиной мечты, воплощением всего, чего я желал. И эта выпуклость в его трусах… крепкие и тяжелые на вид яички, член, плотно прилегающий к бедру, в своем обычном полувозбужденном состоянии — полностью он твердел, когда сенсоры активировались.

Я облизнул губы, и мой собственный член дернулся.

— Нравится то, что видишь? — спросил он.

— Очень.

— Можешь ко мне прикоснуться, — сказал Шон. — Где захочешь.

Тепло разошлось по венам, и член налился, умоляя о внимании.

Шон перевел взгляд с моей промежности на лицо.

— Хочешь меня потрогать?

Я не мог дышать. Не мог вымолвить ни слова. Я хотел прикоснуться к нему, каждой его части. Хотел погрузиться в него и забыться навсегда.

Шон ухмыльнулся и скользнул пальцами под резинку трусов, чтобы снять их, а я пытался найти хоть какой-нибудь ответ.

Господи.

Глава 4

— Оставь, — сказал я. В моем голосе не было приказного тона, но Шон подчинился. Я протянул ему пижамные шорты и майку. — В этом должно быть удобнее спать.

Шон распрямился и взял одежду.

— Спасибо.

Я забрал его брюки, которые он аккуратно сложил на кровати.

— Их тоже повешу, — произнес я и ушел в его комнату, дав тем самым ему возможность переодеться без свидетелей, а себе — отсрочку, чтобы немного остудить мысли. Мое сердце бешено колотилось, а адреналин зашкаливал. Я нехило завелся, и, думаю, Шон прекрасно это понимал. Но я не отступлюсь от своих слов.

Когда я вернулся в спальню, Шон уже переоделся. И в пижаме он выглядел все таким же сексуальным. Если не больше.

— Ну вот, так гораздо удобнее, — сказал я, хотя, похоже, Шон понял, что это больше для моего удобства, чем для его.

Он улыбнулся и повернулся к кровати.

— Я не знал, какую сторону выбрать. Судя по книге на прикроватной тумбочке, твоя сторона эта? — Он указал на ближайшую к двери сторону кровати.