Больше чем шеф (СИ)

Поняв, что их разговор окончен, я, практически бегом несусь по коридору и едва успеваю заскочить в раздевалку, когда слышу как хлопает дверь кабинета Ильи. Прижавшись спиной к стене, я закусываю губу, пытаясь отдышаться и уложить только, что услышанное в голове. Сердце колотится так сильно, что кажется еще мгновение, и оно выскочит из груди.

Я мысленно прокручиваю разговор Лизы и Ильи и не могу в это поверить. Неужели все, что творится сейчас с нами и рестораном это не роковая случайность, а злой умысел? Жажда власти, денег и обычная зависть. И для всего этого человеческая жизнь оказалась просто разменной монетой. Ладони холодеют от ужаса, и я достаю из кармана брюк телефон, чтобы, в очередной, раз набрать Марка. Но, как и прежде, телефон не отвечает. С тяжелым вздохом, я сажусь на пуфик, стоящий около металлических ящиков с вещами и обдумываю как мне поступить со всей этой информацией.

Влетев через пятнадцать минут на кухню, я подхожу к Анжелике. Приглядевшись к девушке, понимаю, что ее лицо осунулось, под глазами залегли, практически, черные тени, а пухлые губы искусаны в кровь. Кажется, что она совершенно не спит ночами. Руки трясутся и заметно, как сильно девушка напряжена. Я делаю себе мысленную заметку позже поговорить с Анжеликой, но сейчас меня беспокоит только один вопрос.

— Лика, — подхожу я к ней.

Девушка вздрагивает и поднимает на меня глаза. Кажется, она совсем недавно плакала. Однозначно, с ней надо будет поговорить.

— Да, Агата Александровна, — вопросительно отзывается она.

— Андрей мне сказал, что в тот день, когда здесь умер парень, Лиза работала в зале. Ты не помнишь, что случилось с той официанткой, которая не вышла?

Если Анжелика и удивляется моему вопросу, то вида не подает. А может ее мысли сейчас заняты совершенно другим.

— Свете позвонили и сказали, что ее сыну в детском саду плохо, — пожимает повар плечами. — А что?

— Да просто любопытно, — отмахиваюсь я. — И что, она на больничный ушла?

— Да нет, — хмурится Лика. — Кажется, выяснилось, что произошла какая-то путаница или это вообще была чья-то глупая шутка. Она примчалась в сад, а с ребенком все хорошо, но обратно ехать уже не стала. Лиза ей разрешила остаться дома.

Холодок поднимается по моему позвоночнику и волосы на загривке шевелятся от ужаса. Неужели все и правда было спланировано? И ради чего?

— А Лиза встала в зал?

— Да, официантов, вроде, не хватало. На кухне запара была, — Анжелика резко вскидывает голову. — Но я помню, все пять крокембушей, Агата Александровна! Я точно все пять отдавала без орехов!

Глаза повара наполняются слезами, и я жалею, что завела этот разговор именно с ней.

— Я знаю, Лика, — кладу ей ладонь на плечо. — Тебя никто не обвиняет.

Потому что теперь я точно знаю кто виноват во всех наших бедах. Осталось только доказать это.

Убедившись, что Лиза занята в зале, я снова почти бегу по коридору. Время перед ужином самое горячее, и я молюсь, чтобы никому в голову не пришло зайти сейчас в раздевалку, потому что мне будет довольно сложно объяснить, что я тут делаю.

Оглянувшись по сторонам и прикрыв за собой дверь, я подхожу к двери шкафчика Лизы и достаю свой ключ. Эти замки настолько хлипкие, что их можно открыть разве что не с помощью ногтя. Я засовываю ключ в замочную скважину и замок, ожидаемо, открывается. Резко распахнув дверь, заглядываю внутрь. Сменные балетки на полу шкафчика, кофта, висящая на крючке, косметичка и лекарства. Все это меня не интересует. Я перебираю вещи на верхней полке, стараясь особо не переставлять их с места на места.

Позади косметички стоит коробка из-под монпансье и больше ничего. На металлической крышке конфет изображена панорама Санкт-Петербурга, и я расстроено вздыхаю глядя на нее. Кажется, здесь я ничего не найду. Шкафчик Лизы выглядит почти пустым, и в задумчивости я прислоняюсь к соседнему. Если не здесь, то может у Ильи в кабинете мне удастся отыскать хоть что-то? Сама не понимая, что я хотела тут найти, я машинально поднимаю крышку и замираю, не веря своим глазам. В металлической коробке сувенирных конфет лежат, размолотые практически в пыль, грецкие орехи.

Глава 24. Марк

Зачем я отправил Агате эту фотографию? Секундный порыв ярости сменился понимаем всей ситуации. Неслучайно тюфяк снова появился, неслучайно где-то рядом дежурил фотограф. Семенов не дремлет и хочет сделать все больнее мне. Но как бы не так! Не доставлю ему такого удовольствия. Не могла Агата так самозабвенно целоваться с этим тюфяком. Просто не могла.

Девушка мне перезванивает. Я не беру трубку. Потом еще раз. Потом шлет сообщение. Я не удивлюсь, если это проверка Семенова. Он же сказал, что узнает, если мы попытаемся его одурачить. Значит, нужно вести себя максимально отдаленно. Вот я и сжимаю зубы и не отвечаю Агате. Хотя очень хочется.