Больше чем шеф (СИ)

Я сажусь за стол, дотягиваюсь рукой до ящика со столовыми приборами, достаю оттуда нож и зачем-то начинаю очищать кожуру с оставшейся половинки яблока. Иосиф садится напротив.

— Не сказать, что я не догадывался, о том, что там пиздец, — говорю я, закусываю губу и сосредоточенно глядя как ножик тонко срезает красную шкурку.

— Та флешка очень нам пригодилась. Вскрылось много моментов не на поверхности. Но самое главное, та травля, с которой ты столкнулся, она для него, можно сказать, привычна. Не удивлюсь, если у него какие-то психические отклонения. Два года назад у него от рака умерла сестра, она его воспитывала в детстве, заботилась и все такое. Форма была тяжелая, болезнь быстро распространялась, химия не помогла, операция притормозила процесс, но ненадолго. Ну и врачи только руками разводили, да там ничего и не сделать было. Сестры не стало, а главного онколога Боткинской, что руководил ее лечением, стали донимать назойливые сообщения с угрозами. А потом и вовсе мелкие неурядицы начались, то машина сломается, то жена в ДТП попадет, то собака заболеет. Мужик знатно перетрухал, пошел в полицию, но там только руками развели. Доказательств же нет. А дальше еще хуже началось, с похищением родных и конкретной порчей имущества. В общем довели мужика до того, что он в Израиль свалил с семьей и детьми.

Я слушаю Иосифа и боюсь пошевелиться. На ум приходит только одно — Семенов получает удовольствие от того, что делает. Сраный маньяк, который не может остановиться.

— Ну, а с тобой он решил, значит, повторить уже обкатанный сценарий. Сын — это же святое. Он считал, и до сих пор считает, что занимается абсолютно праведным делом — местью. Вот такая философия у человека. Приплюсуй ко всему этому связи, положение и неограниченные финансовые возможности. И все. Готовый мститель без маски.

— Он похоже получает удовольствие от всего этого, — озвучиваю вслух свои мысли.

— Не исключено, — кивает брат. — Я же говорю — психическое отклонение там точно есть. И это хорошо, что ты ко мне обратился именно сейчас. Насколько нам стало известно, там для тебя у него такие испытания припасены еще, что взрыв твоего Майбаха покажется цветочками.

— Про все узнал, значит, — усмехаюсь я.

— Пока нет, — со вздохом говорит Иосиф. — Мне нужно время, чтобы проверить всю информацию с твоей флешки. Поэтому ты здесь. Да-да, брат. Придется потерпеть дня три-четыре. Может неделю. Побудешь здесь, приведешь мысли в порядок. Мне бы не хотелось, чтобы Семенов испытал на тебе весь свой арсенал проблем…

— Я не могу, — ошарашенно говорю я. — А как же Агата?

— За Агатой мы присматриваем, не переживай, — хлопает меня по плечу Иосиф. — С рестораном за неделю ничего не случится. Ну хуже ему уже точно не будет. А мне не хватает пары доказательств, чтобы прижучить этого козла. Все что я сейчас имею — крайне мало. Его адвокаты на суде просто размажут обвинение. Можно, конечно, устроить общественный резонанс. Тогда судью будет тяжело переубедить. Но оно тебе надо? Это затянется на год и вы с Агатой будете там главными потерпевшими. Нервотрепка сплошная. Посидишь недельку здесь, я добуду доказательства и мы прижучим его не по твоему делу, а за его еще более темные делишки. Тогда шансов соскочить с пожизненного у него не будет.

— Знал бы ты…

— Знаю, — перебивает меня Иосиф. — Я все знаю. Ты здесь прячешься, она там на передовой отдувается за тебя. Твое мужское «Я» задето. Чувствуешь себя, как сыкло, это нормально. Стандартные чувства взрослого адекватного мужика. Но, поверь, так будет лучше. Агате сейчас ничего не угрожает, от слова «совсем». А ты попадешь под такую раздачу, еще и ее зацепит, если она рядом, не дай бог, будет.

— Ладно, уговорил, — машу рукой я. — Все равно в этой ситуации я мало что могу.

— Можешь-то ты много, — усмехается Иосиф. — Но правильные действия только такие — сидеть и не отсвечивать. Еды в холодильнике навалом, но раз в день будет приезжать курьер — обновлять так сказать. Можешь ему заказывать в принципе, что хочешь. Только в пределах разумного! Никаких там омаров и фуагра.

— Да это понятно, — усмехаюсь я. — Мне и обычная еда сойдет.

— Алкашка тоже под запретом, — поднимает палец Иосиф. — Даже не проси, все равно не привезут.

— Да и не думал даже. Что-то даже не хочется, — поеживаюсь я.

— Ну и отлично, — снова хлопает меня по плечу Иосиф и встает. — Телефон убери подальше, лучше выключи, чтобы соблазна не было позвонить кому, или смс отправить. Берешь трубку только от меня. Родителей я предупрежу, всем остальным не нужно знать где ты и как ты. Так все. Мне пора. Семенов сам на себя доказательства не предоставит.

Иосиф уходит, оставляя меня одного. Какого хрена вообще? Такая злость разливается внутри. Сидеть и ждать у моря погоды, когда за меня все решат. Я сжимаю кулак и бью в стену от собственного бессилия. Плохо еще, что не могу сказать Агате хоть слово, хоть написать ей короткое сообщение, чтобы знала, что все это скоро закончится. Вместо этого я оставил ее там одну. Мудак!