Больше, чем страх

Сделав левый поворот, мы проехали по улице Хуареса, выехали на авеню Реформы, проскочили Чапультепек-парк, затем ипподром «Лас Америкас», после чего покрыли расстояние еще в несколько миль. Наша болтовня, возможно, и отвлекала Моник, но и мне не давала сосредоточиться. Хотя в голове царил сумбур, мне все же удалось восстановить фрагменты событий, произошедших со мной за последние двадцать четыре часа. Я вспомнил, что вчера, когда сидел вот так же рядом с Моник в такси, меня ранили в шею. В том, что пытались меня убить, сомнений не было. Я обратил внимание также и на то, что Моник видела Бельчардо в ресторане, а потом и нашу драку на улице. Возможно, она не знала, что они из одной команды и делают одно дело. Но как она могла поверить, что я с ней заодно, если слышала мой разговор с доктором Баффингтоном, в котором я ругал коммунистов? А вдруг девушка только сделала вид, что доверяет мне, и затеяла со мной игру? Эта последняя мысль внезапно встревожила меня: я совсем не учел, что могу быть обведен вокруг пальца.

Наверное, иногда даже затуманенный рассудок человека, увидевшего или услышавшего нечто, что грозит ему смертельной опасностью и на что в нормальном состоянии он мог бы и не обратить внимания, неожиданно правильно срабатывает и выдает нужное решение. По крайней мере, такое со мной раньше случалось. Я попытался сосредоточить свои мысли на поисках этого единственного верного решения, но мне мешали накопленная за последние сутки усталость и непреходящее чувство тревоги. Я никак не мог понять, чем вызван мой страх: то ли боязнью провала своего плана, то ли воздействием ядовитых паров. В конце концов, не найдя лучшей тактики, я принял решение: если Моник играет со мной в кошки-мышки, мне следует быть начеку и действовать по обстоятельствам.

Я посмотрел по сторонам. В окнах машины я не увидел жилых домов. Мы уже были далеко от города, и только бесчисленные деревья и густой кустарник тянулись по обе стороны от дороги. Теперь нас окружала зелень сельского пейзажа без малейшего намека на цивилизацию. Не было видно даже маленьких деревенек с их домиками из камня и глины и земляными полами вроде той, с названием Тлакспасин, мимо которой мы проехали десять минут назад.

Беспокойство все больше овладевало мной. Я мысленно вернулся к тому моменту, когда мы с Моник вышли из ночного клуба «Лос Туркос». Если Моник поверила мне и теперь мы действительно едем на базу Кулебры, то почему она взяла такси? Я почувствовал, как в моей голове зашевелились мозги. Ведь местонахождение центра строжайше засекречено, и любой из подпольщиков, отправляясь туда, вряд ли бы рискнул взять такси, как, впрочем, и другую машину. Я вспомнил, что девушка помахала рукой черно-зеленому «плимуту», который проезжал мимо входа в клуб как раз в тот момент, когда мы появились на его пороге. Моник сразу побежала к этому такси, а я — за ней.

Я посмотрел вперед, и мой взгляд упал на зеркало заднего вида в салоне автомобиля. В нем я увидел широко раскрытые глаза водителя, настороженно наблюдавшие за мной, и тут же от его взгляда по моей спине пробежал легкий холодок.

В небе, на расстоянии всего каких-то ста ярдов от нас, сверкнула молния, которая затем рассыпалась на миллионы ярких змеек. В это время я успел бросить взгляд на Моник. После огненной вспышки грянул гром такой силы, что уши мои мгновенно заложило. Меня подбросило, а когда я снова оказался на сиденье, то испуганно поежился. Такси сбавило скорость, так как дальше дорога шла под уклон. Меня зазнобило, нервы мои напряглись до предела. Я чувствовал, что скоро наступит развязка, и теперь боялся ее. Мысли одна за другой, словно бешеные, проносились в голове. Я не мог ни сосредоточиться, ни успокоить себя. Несмотря на все усилия, мною все больше овладевал страх. Я не узнавал себя, и это еще больше пугало меня. Но я не сдавался и, собрав волю в кулак, делал все, чтобы не поддаться панике.

Вдали вновь полыхнула молния, и спустя несколько секунд раздались гулкие раскаты грома. Преодолев невысокий подъем, машина вновь покатила под гору. Краем глаза я уловил справа размытый серый силуэт какого-то жилища. Оно стояло в миле от дороги и всего на какую-то долю секунды посветило сквозь струи дождя и туман своим крохотным оконцем. Сумерки все больше сгущались, а напряжение во мне настолько возросло, что в желудке стало покалывать. Я сунул руку в карман плаща и, нащупав пистолет, просунул указательный палец в скобу спускового крючка.

— Шелл, угости сигаретой, — вдруг попросила меня Моник.

Это было настолько неожиданно для меня, долгое время сидевшего как на иголках, что я дернулся и резко повернул в ее сторону голову. Она, явно догадавшись, в каком состоянии я нахожусь, скривила в улыбке свои ярко накрашенные губы.

Держись, расслабься и не паникуй, приказал я себе и тут же почувствовал, как мои руки и ноги сделались ватными. Моник продолжала ехидно улыбаться.

— Конечно, Моник, минуту, — стараясь говорить как можно беззаботнее, ответил я.