Больше, чем страх

Когда первый приступ отчаяния прошел, она спросила сквозь слезы:

— Я теперь ослепну, Шелл? Я стану слепой?

— Нет, — ответил я. — Ты не ослепнешь.

Я чувствовал, что поступил мерзко, отвратительно. Только такими словами можно было определить мои действия. Ее голос потряс меня до глубины души. Для меня Моник все еще оставалась женщиной, с которой я провел прошлую ночь, которой шептал нежные слова, которую целовал до самозабвения и которая до сих пор была желанна. Я еще не успел привыкнуть к мысли, что она — исчадие ада.

Метод психологического давления применять больше не пришлось, так как Моник начала говорить. Я сидел и внимательно слушал ее, и по мере приближения рассказа к концу чувство жалости, которое я все же испытывал к девушке, постепенно улетучивалось, пока не исчезло совсем.

Глава 15

То, что я услышал от Моник, поразило меня. Оказалось, результаты научных исследований доктора Баффингтона, его опытов над обезьянами не являлись секретом. О газе, полученном доктором, который я назвал нервно-паралитическим, знали многие сотрудники Юго-Западного медицинского института. Они расценили неудачу доктора как рядовой эпизод в ходе проведения научных поисков. Но в этом институте, как и в большинстве подобных учреждений, работавших по секретной тематике, также были коммунисты. Как известно, их менталитет не такой, как у свободных людей. Они поняли, что с помощью вещества, полученного в лаборатории доктора Баффингтона, можно создать смертоносное оружие массового уничтожения. С Баффингтоном в одном институте трудился доктор Филипп Крэнстон, коммунист с многолетним стажем, секретарь партийной ячейки, состоящей из пяти членов. Он внимательно следил за работами своего коллеги, за ходом опытов по созданию препарата против полиомиелита. Посещение высокими армейскими чинами лаборатории доктора Баффингтона еще больше подогрело интерес Крэнстона к неудавшемуся эксперименту. Он решил, что если препарат доктора может служить основой для производства мощного оружия, то сведения о нем должны быть непременно переданы Советскому Союзу, этому «неустанному борцу за мир во всем мире». Филипп Крэнстон информировал об этом свое партийное руководство и получил от него задание выкрасть или сфотографировать хотя бы часть записей доктора Баффингтона. Но он не сумел этого сделать — Баффингтон успел все уничтожить.

План похищения доктора созрел у коммунистов два месяца назад. Хотя вся документация, касающаяся методики проведения эксперимента, пропала, у Баффингтона осталась голова на плечах. Люди Кремля, от которых исходили все инструкции, приняли простое, весьма немудреное решение — выкрасть ученого и заставить его работать на них. Перед Моник, которая к тому времени уже закончила легально действующую в Нью-Йорке партийную школу и посещала ряд подпольных семинаров американских коммунистов, была поставлена задача: познакомиться с доктором Баффингтоном и его дочерью и втереться к ним в доверие.

Инструкции своего партийного руководства девушка выполнила с блеском. Она подружилась с Бафф и стала почти членом семьи Баффингтонов. Моник очень быстро поняла, каким страстным поклонником доктрины «мир любой ценой» является доктор. И вот ей стало известно, что в сентябре он собирается лететь в Мехико, чтобы выступить там на Всемирном конгрессе сторонников мира.

Коммунистам показалось, что Мехико является идеальным местом для похищения доктора Баффингтона: там доктор будет в незнакомой стране, без друзей и знакомых. Более того, если он пропадет в столице Мексики, никто так и не догадается, куда он исчез, а то, что его выкрали, никому и в голову не придет. Вероятно, решающую роль в выборе места сыграло то, что неподалеку от Мехико располагался центр Кулебры, где можно было спрятать доктора. Разрабатывая свой план, коммунисты предусмотрели даже создание в этом центре хорошо оборудованной лаборатории, где доктор Баффингтон смог бы заниматься получением своего препарата. Оснащение такой лаборатории предполагалось провести согласно рекомендациям Филиппа Крэнстона и других коммунистов, окопавшихся в Юго-Западном медицинском институте. Было решено выкрасть доктора Баффингтона сразу же после его выступления на конгрессе, затем похитить его дочь, после чего обоих доставить на базу Кулебры.

Моник сообщила мне и самое главное, что меня интересовало: местонахождение центра. Располагался он, как оказалось, в том самом сером строении, свет окна которого мелькнул в тумане еще до того, как Моник и водитель «плимута» набросились на меня. От того места, где мы сейчас находились, до базы Кулебры было около полумили. И еще одна важная деталь — под кличкой Кулебра скрывался не кто иной, как Антонио Вилламантес.