Больше, чем страсть

Бекка моргнула. Она была в замешательстве.

Рассмеявшись, Джеффри вновь поцеловал ее, а затем немного отодвинулся и пристально посмотрел ей в глаза.

– Мы будем счастливы, Бекка. Вот увидишь.

Девушка о чем-то задумалась.

– А где мы будем жить? Я так и не спросила, где находится твой дом.

Джеффри покачал головой. Последние несколько дней у нее и так было много потрясений. Он не мог сегодня же утром открыть ей правду о Кейнвуде и своем графском титуле.

– В Нортумберленде, милая. Боюсь, нам предстоит долгая дорога.

– Понимаю.

Ребекка по-прежнему выглядела озадаченной.

Джеффри улыбнулся:

– Всему свое время, моя дорогая. Ты обо всем узнаешь через три дня.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Бекка была исполнена решимости. Пусть Джеффри и заверил ее, что преодолеет все трудности, которые, как она понимала, заключались в получении разрешения и тому подобных формальностях, о свадебном платье ей предстояло позаботиться самой. Ее гардероб подходил для работы в трактире, а вот нарядного платья у нее не было. Впрочем, быть может, ей удастся найти что-нибудь на чердаке.

Отныне Бекка была освобождена от своих обязанностей в трактире. Вчера вечером отец сказал ей, что она больше не должна там работать. Скоро она станет замужней женщиной, сказал он, а значит, ответственность за нее ляжет на плечи ее мужа. Когда Бекка выходила из его кабинета, ей показалось, что она заметила в глазах Томаса слезы, хоть до этого он ни разу не проявлял нежности к ней. Она вспомнила свои попытки сблизиться с ним, и ее сердце сжалось. Любил ли ее отец? Он ведь собирался выдать ее за доктора Саймона! Жалел ли он теперь об этом? Вряд ли. Однако Бекке хотелось верить, что она ему небезразлична. В конце концов, он ведь был ее отцом.

Она оделась и вскоре была уже на чердаке. В воздухе в свете пробивавшихся сквозь маленькие окна солнечных лучей лениво парили пылинки.

Порывшись в скопившемся там хламе, Бекка обнаружила нечто, напоминавшее древний сундук. Она с усилием вытащила его на свет. Сундук оказался довольно большим и был оббит кожей. Покосившись на медную пластину рядом с задвижкой, девушка подолом платья стерла с нее грязь. Отбросив упавшие на лоб кудри и испачкав при этом лицо, она присмотрелась к пластине внимательнее. Бекка с изумлением увидела, что на ней было выгравировано слово «Ворона». Девушка в замешательстве открыла задвижку и откинула крышку сундука. Увидев лежавшую внутри одежду, Бекка просияла. Вне всяких сомнений, это были вещи ее матери!

Перебрав бóльшую часть содержимого сундука, Ребекка на самом дне нашла то, что искала, – кружевное платье, которое, по ее предположениям, когда-то было белым. Девушка осторожно вынула его и встала, держа платье перед собой. Оно пожелтело от времени, а кружевные рукава совсем истрепались, но Бекка все равно прижала платье к себе и закрыла глаза, наслаждаясь чувством, которое она испытывала в этот момент. О чем думала ее мать перед свадьбой? Нервничала ли она так же, как и ее дочь сейчас? В одном Ребекка не сомневалась: советы матери по поводу того, что касалось первой брачной ночи, ей уже не понадобятся. На губах Ребекки заиграла улыбка. Благодаря Джеффри она уже не была невинной девочкой. Однако Бекка все равно не могла не думать о том, каково было бы поделиться с матерью своими чувствами, мечтами, надеждами и обещаниями. Девушка сделала глубокий вдох, втягивая в себя запах пыли и заброшенности. Все это было несущественно. Ее мать была мертва, и ничто ее не вернет. Со вздохом отложив платье в сторону, Бекка закрыла сундук и задвинула его обратно, туда, где он стоял прежде.

Вместе с Мэри Ребекка принялась стирать тонкую ткань. Продержав кружева в воде так долго, как только это было возможно, девушки осторожно разложили платье на кровати Бекки.

– Все бесполезно, Мэри, – с грустью произнесла Ребекка. – Желтые пятна не отстирываются. А кружева… – Она осторожно коснулась пальцами одного из рукавов. – От них остались одни воспоминания.

– Ребекка, – ответила Мэри, – возможно, если мы его заштопаем…

Бекка покачала головой, и Мэри замолчала.

– Мне придется выйти за Джеффри в одном из своих кисейных платьев. Может, нам удастся найти кружева и ленты, чтобы его украсить?

* * *

Два дня спустя Филдс, кучер Джеффри, вернулся из Лондона с вещами, которые хозяин велел ему привезти. В то же утро граф лично получил специальное разрешение. Все было готово. Кроме одного. Джеффри отправился на поиски своей суженой.

Он нашел ее в конюшне: Ребекка передавала поводья своей кобылки конюху.

Обернувшись, девушка увидела своего возлюбленного.

– Джеффри!

– Бекка! – шутливо передразнил он ее, крепко прижимая к себе.

Джеффри слегка ослабил объятия, и Бекка хитро ему улыбнулась.

– В чем дело?

– У меня есть для тебя сюрприз, милая. Он в трактире.