Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП)

Оскар доводит меня до смеха, рассказывая о выходках других постоянных пассажиров: о паре, которую он не раз заставал в компрометирующих позах; о подражателе Хью Хефнера, у которого в каждой поездке разные спутницы; о драке, которую ему пришлось разнимать, когда ревность взяла верх над парой. Только когда мой коктейль заканчивается, я вспоминаю, где мы находимся. Музыку включили погромче, и в зале стало гораздо больше народу, чем раньше, но наших по-прежнему не видно.

"Пошли".

Я встаю и снимаю платье, обнажая бикини. Оно белое с милыми разноцветными динозаврами. Возможно, я воспользовалась трюком той дамы и завязала верхнюю часть слишком туго, чтобы моя грудь среднего размера выглядела так, будто она вырывается из чашечек. Хотя мне не пришлось ничего делать с низом, чтобы он прилегал ко мне так, как сейчас.

Мои волосы падают назад на плечи, и я бросаю платье на шезлонг. Я ловлю блуждающий взгляд Оскара и оставляю его наслаждаться видом еще на секунду, прежде чем прервать его.

"Когда ты закончишь, я буду в бассейне".

Я ухожу.

Оскар присоединяется ко мне, и я не могу удержаться, чтобы не поддразнить его еще немного. Спотыкаясь, я хватаюсь за его предплечье, чтобы устоять на ногах, и резко вздрагиваю.

"Черт".

Я замираю, поднимая лодыжку с земли.

Он осторожно ощупывает ее и пытается пошевелить.

"Оскар", — говорю я, наморщив лоб и стиснув зубы.

"Да?"

"Не мог бы ты просто…"

Он останавливается и снова поднимает на меня глаза.

"Втереть мне крем от загара?"

Я сильно прикусываю губу, но не могу скрыть коварную ухмылку.

"Вот как", — говорит он, и прежде чем я успеваю остановить его, он с легкостью перекидывает меня через плечо, заставляя визжать от восторга. "Сейчас ты немного поплаваешь!"

Я требую, чтобы он отпустил меня, брыкаюсь ногами и слабо стучу кулаками по его спине, но на самом деле я хочу, чтобы он держал меня вечно. Он ведет нас к глубокому концу, пока его не останавливает свисток и его фамилия, которую с силой выкрикивают позади нас. Тогда он опускает меня на край и извиняется перед спасателем за то, как вел себя. Но как только он поворачивается спиной, его рука оказывается у меня под боком, и я получаю мощный толчок. Я вскрикиваю и падаю в воду, успевая схватить его за руку и потянуть за собой. Я отпускаю его, как только мы погружаемся в воду, и сразу же плыву к свободе.

Я стараюсь не вдыхать воду, сдерживая смех.

Снова раздается свисток, привлекая наше внимание. Спасатель поднимает строгую бровь на Оскара и оставляет нас наедине.

"Ты хуже всех!" — заявляю я, брызгая в него водой.

Он проводит длинными пальцами по своим мокрым волосам.

"Это все, на что ты способна, Чепмен?"

Я провожу рукой по поверхности, и на него обрушивается внушительная волна.

"О, ты в деле".

"Сначала тебе придется меня поймать".

Я плыву так быстро, как только могу, к углу и пытаюсь выбраться из бассейна, но его сильная рука обхватывает меня за талию и тянет обратно вниз.

"Поймал".

В его низком голосе звучит соблазн.

Я поворачиваюсь к нему лицом, моя кожа скользит по его руке под водой, где он держит меня, а другой рукой он держится за бортик бассейна. Я крепко обхватываю его ногами за талию, притягивая его ближе.

"Ты уверен в этом?" — говорю я, мои губы всего в нескольких дюймах от его.

Не только воздух кажется густым. С каждым медленным толчком его ног он трется об меня, его определенная твердость давит именно там, где этого хочет мое тело. Тишина между нами становится необъяснимо громкой.

Я была так полна решимости не повторять того, что произошло с придурком Томом, что по наивности не учла, насколько хитро переплетена работа и личная жизнь в таком месте, как это. Невозможно отделить одно от другого, не пожертвовав при этом всеми взаимодействиями в свободное от работы время.

И я проделала весь этот путь не для того, чтобы стать отшельницей.

Его взгляд падает на мои губы, а мой — на его. Волнение бурлит в моем животе. Он сжимает меня крепче. Наши носы соприкасаются, и мы убираем все оставшееся между нами пространство.

Свисток раздается снова, как раз когда его губы касаются моих, отвлекая внимание Оскара от меня — но на этот раз ругают не нас. Несмотря на это, Оскар прочищает горло и отступает назад, его глаза обшаривают бассейн. Я позволяю своим ногам оторваться от него и протягиваю руку, чтобы ухватиться за борт в качестве опоры.

Теперь у меня в списке жертв два спасателя.

"Извини", — говорит он себе под нос, хмурясь, словно наказывая себя.

Снова начинается путаница.

Я не понимаю. Почему он все время позволяет себе приблизиться ко мне, а потом сразу же ставит этот барьер? Я что-то делаю не так? Что-то не так со мной?

А может, он не хочет, чтобы его видели со мной? Как придурок. Как Кейт. Он спрятал меня от Оби. Он не хотел играть в «Уборщика». И вот теперь это. Что, черт возьми, во мне такого, почему люди могут терпеть моё существование лишь какое-то время? Неужели я действительно настолько отталкивающая или странная? Поэтому я всем не нравлюсь? Или находиться рядом со мной — это как рутина?