Больше, чем товарищи по кораблю

Он и пяти минут не может прожить без того, чтобы не пошутить над чем-нибудь. Должно быть, Генри получил несколько ярких фактов из наших заявок. Опасения одолевают меня, когда я думаю о том, какой будет его непосредственная оценка меня. И будет ли она вообще.

Холлистер Бой задерживается возле группы, заставляя мое сердце биться чуть быстрее. Я смотрю на его бейджик с именем. Оскар. Да, типичное имя для горячего парня.

Генри обращает внимание на меня.

"А вы, должно быть, Элиза".

"Это… я", — удается мне вымолвить с некоторой долей бодрости. Он пожимает мне руку, и меня словно ударяет молнией — во всяком случае, я так себе это представляю. Он буквально излучает энергию, что поначалу немного раздражает, но это быстро проходит.

"Наша королева Хэллоуина!"

"Еще бы".

Я никогда в жизни не говорила "еще бы". Я даже не думаю, что это имеет смысл. Если честно, я бы согласилась со всем, что бы он ни сказал. Все лучше, чем «отвергнутая театральная школа»

"Рад, что ты будешь с нами".

Он поворачивается к Оскару, который лишь немного выше его.

"Харви, есть совет для наших новичков?"

Харви? Но его бейдж…

"Как ты всегда говоришь: если мы счастливы, то и гости счастливы", — говорит он профессиональным, но обаятельным тоном, которого я не слышала сегодня утром.

"Именно так. Так что, если мы можем как-то помочь вам освоиться, просто дайте нам знать".

Легко было бы отмахнуться от этих слов как от чего-то, что он говорит только для того, чтобы быть милым, но я не могу отделаться от ощущения, что он говорит серьезно.

"В любом случае, ребята, мне пора бежать". Волшебная карусель, должно быть, зовет.

"Но я рад был познакомиться с вами обоими. Добро пожаловать на борт".

"Харви, ты уже познакомился со своей напарницей?"

Мэддисон начинает наше знакомство.

"Это…"

"Элиза".

Он протягивает руку.

"Приятно узнать имя по лицу".

В нем есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя так, будто я тону. Я изо всех сил стараюсь не покраснеть, когда его огромная рука сжимает мою.

"Взаимно".

"Разве ты не имеешь в виду "лицо к имени"?" Мэддисон пытается его поправить.

Он едва сдерживает ухмылку.

"Нет. Нет, не имею".

Глава 3

"Что, если они спросят меня о чем-то, на что я не знаю ответа?"

Я волнуюсь.

"Просто будь собой".

Оскар, должно быть, чувствует мой страх, потому что быстро добавляет: "Тебе можно, ты же новенькая".

Меня успокаивает это и его легкая улыбка.

Я отказываюсь называть Оскара "Харви". Как выяснилось, это его фамилия. Я натерпелась этого от корпоративных придурков, которые ежедневно подкалывают друг друга, думая, что это делает их «крутыми», называя людей не по имени, а как угодно, но это уж точно не так. Я, конечно же, не собираюсь этого делать.

Сегодня вечером мы дежурим на встрече, и мне сказали, что это "больше для того, чтобы быть дружелюбным лицом на корабле, чем для Википедии", но я в этом не уверена. С самого начала дежурства нас завалили вопросами, ни один из которых даже не мог прийти мне в голову, как что-то, на что я должна знать ответ. Хотя, кажется, что Оскар никогда не устает повторять одни и те же ответы, разговаривая с каждым пассажиром так, будто знает его уже много лет, и даже я начинаю верить, что так оно и есть. В его глазах есть искорка, которая сияет ярче каждый раз, когда он кому-то помогает, и это завораживает.

Я ожидала, что на смене я буду скорее молчаливым наблюдателем, которого видят, но не слышат, но Оскар прилагает значительные усилия, чтобы представить меня, и зовет меня на каждую новую встречу, хотя сам едва знает.

Приятно, когда тебе позволяют участвовать. На моей прошлой работе меня просто таскали по большим конференциям и торговым выставкам как аксессуар. Думаю, сумочка Тинки Винки была настолько же полезна, насколько и я. Даже больше, если уж на то пошло.

Оскар смотрит на свои часы, и в его поведении прослеживаются изменения.

"Так, пора отправлять людей в театр".

Мы наконец освобождаемся от шквала гостей и начинаем медленно идти к передней — нет, носовой — части корабля.

"Сегодня вечером будет два представления, и нам нужно разделить желающих поровну. Иначе мы рискуем перегрузить зал или превысить его вместимость", — объясняет он.

По дороге Оскар продолжает болтать с людьми, непринужденно спрашивая, идет тот или иной отдыхающий на этот спектакль, при этом подталкивая их к выбору планов на вечер, пока мы не оказываемся у открытых дверей театра, приветствуя всех входящих. Оскар наклоняется ко мне, чтобы тихо спросить:

"Ты голодна?".

"Немного".

У меня совершенно пропал аппетит, но если я пропущу прием пищи, то не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем у меня снова появится возможность поесть.

Швейцар подходит, чтобы закрыть двери, и мы остаемся одни в пустом фойе. У меня замирает сердце, когда я понимаю, что мы не останемся смотреть шоу.

Очевидно, что нет. Мы здесь, чтобы работать. Запомни свое место, Элиза.

"Хочешь посмотреть вступительный номер?" — предлагает он.

"Правда?" отвечаю я слишком удивленно.