Больше, чем власть

— Вот ведь дерево, — незлобно ругнулся он на нее. — Это ж только опыт. Его суть в том, что мозг способен подстраивать под себя реальность. Представь, что значат даже три процента в успешности, скажем, военной операции. А двадцать пять процентов? Это же почти уровень демиурга, человека, способного изменять мир вокруг себя усилием мысли.

— А какой процент у меня? — с любопытством спросила она.

— У тебя пока нет положительного процента. У тебя пока только отрицательный. Ты ломаешь компьютер. А я его чиню.

И все начиналось заново.

Сова старалась, даже если лабораторные компьютеры по-прежнему не фиксировали никакой активности ее мозга. Старалась уже для себя, чтобы доказать — она не глупее их, она тоже сможет заставить свой мозг гибкой послушной плетью поражать любую цель, даже если никто кроме нее не видит результатов.

Она научилась строить защиту, так и не поняв, от чего именно она защищается. Научилась строить нападение, не понимая, на кого ей придется нападать. И через полгода усилий, часто казавшихся ей самой бесполезными, она наконец увидела! Их биополя светились тепло-красным, их активность бывала густо-малиновой. Их гнев варьировался в диапазоне от темно-бордового до черного включительно, а радость светилась бледно-розовым и искрящимся перламутром. Сова пыталась хоть как-то связать свои новые ощущения с цветовой гаммой, понимая всю ограниченность оглушенного наплывом новых чувств сознания в попытке систематизировать неизведанное. Так невозможно объяснить слепому, что представляет собой синий цвет. Она и была тем самым неожиданно прозревшим слепым, который тут же зажмуривает глаза, чтобы не сойти с ума от избытка впечатлений.

Интересно, сколько лет учился всему этому Дар? Пять? Десять? С рождения? Ее никогда не тренировали совместно с другими курсантами, поэтому ей не с кем было себя сравнивать. Нормативов для женщин в Ордене просто не существовало, так же как и самих женщин в погонах. Патриархальные обычаи, которых придерживались не в каком-нибудь отсталом деградировавшем мирке на задворках Федерации, а в самом центре современной цивилизации, шокировали Сову.

В те редкие дни, когда ее освобождали от тренировок, она отправлялась на прогулки по военному городку, расположенному на изрядном отдалении от базы и лабораторий. Первым ее впечатлением было то, что городок населен исключительно женщинами и детьми разных возрастов. На нее смотрели с любопытством, но в целом доброжелательно. Всем было известно, чья она жена. Женщины, не знавшие даже ее имени, охотно заговаривали с ней, называя ее «миссис Зорий», что изумляло Сову чрезвычайно. В отличие от Земли, где институт брака давно изжил себя и где отношения между полами не регулировались никакими законами, общественная мораль Ордена проповедовала семейные ценности, а его законодательство строго регламентировало порядок заключения и расторжения брака. Сова долго не могла понять, в чем суть брачного предложения Зория. Для землян выбор партнера был делом исключительно личной симпатии. Зачем эту симпатию нужно официально подтверждать в муниципалитете? С какой стати государство должно вторгаться в личную жизнь своих граждан? Не то чтобы ее очень сильно раздражали чужие обычаи: Федерация состояла из разных миров и мешанина традиций, верований и культур была привычным явлением. К тому же Сова три года прожила в отсталом мире и научилась не удивляться чужим вкусам, насколько странными они бы ей не казались. Но называть себя чужим именем? Она предпочитала оставаться Лаэртой Эвери.

Женское население военного городка было занято в сфере обслуживания, причем большая часть женщин обслуживала собственные семьи. Такая работа казалась Сове скучной, неквалифицированной, а стало быть, и не престижной. Она не могла понять, как можно посвятить ей всю жизнь. Но насколько она могла заметить, женщины были довольны — никто не жаловался. Наоборот, встречаясь друг с другом, они с удовольствием обменивались опытом и даже старались чему-то научить и ее. Хуже того, ее все время о чем-то расспрашивали. Не отвечать было невежливо, отвечать — нелепо. Ей задавали массу ненужных вопросов, хвалили Дара — будто знали его лучше, чем она, только потому, что знали дольше. Ей же спрашивать у них было не о чем. Общинная жизнь военного городка требовала соблюдения строгих правил добрососедства с чередой визитов и совместных приемов пищи. Сова вежливо отвергла несколько предложений. На нее стали смотреть обиженно. Чужачка не вписывалась в традиционный уклад жизни. Временем массовых прогулок в военном городке был вечер, и в эти часы Сова предпочитала отсиживаться дома.