Больше, чем власть

Мысли Командора понеслись куда-то с неимоверной скоростью, и Лорис отстал. Тогда что-то вернулось и подхватило его.

«Я понял!» — казалось, голос Командора звучал прямо в мозгу. — «Я понял. Иди по направлению мысли. По направлению мысли. По направлению. Понял?»

«Нет! Не понял. Как я тебя слышу?»

«Ты не меня слышишь! Ты мысли мои слышишь. Ну, некогда сейчас разбираться, Лорис! Я с Совой. Плохо, понимаешь? Иди быстрее. Если ты меня слышишь, то должен чувствовать, откуда. Я сейчас знаю, ты справа от меня. Ты сможешь. Ты же шел!»

Лорис услышал, как всхлипнула Сова, судорожно глотая остатки воздуха в скафандре, и вдруг безошибочно определил направление.

«Объективная реальность, данная нам в ощущениях... объективная реальность...»

«Что ты бормочешь?» — спросил он Командора, пробираясь почти на ощупь.

«Я себя успокаиваю. Посмотри на небо».

Лорис запрокинул голову. Медленно, будто нехотя возвращаясь на привычные места, в черноте над головой вспыхивали звезды.

«Ну и что?» — спросил он.

«Ничего», — ответил Командор, и добавил: — «Объективная реальность...»

В этот момент протянутая вперед рука Лориса встретила препятствие. Он нашел их.

Глава 15 Как сторговаться с неизбежностью

Хорошо информированный человек стоит двух.

Французская пословица

Плохо информированный человек стоит десятерых — если судить по причиненному им ущербу.

Вывод Совы

Сова открыла глаза — и обнаружила перемены к лучшему. Главное, не было боли. Руки и ноги двигались нормально, Сова пошевелила всем, чем могла, не слишком утруждая себя, и осталась довольна. Обстановка тоже разительно отличалась от той, какой она была до ее обморока. Прежде всего, вокруг было светло, тепло и тихо. Стены комнаты, в которой Сова очнулась, были окрашены в белый цвет. Госпиталь. Плавные линии, отсутствие острых углов в геометрии пространства — судя по всему, она очнулась в госпитале на корабле. Ну а где еще она ожидала оказаться? Переборочная дверь медицинского отсека почему-то неплотно примыкала к комингсу, так что из соседнего помещения раздавались голоса Лориса и Командора. Видимо, с целью воспрепятствовать нормальной звукоизоляции медотсека между комингсом и ободом двери был вставлен какой-то посторонний предмет.

Сова уже собиралась вскочить и оповестить всех о своем пробуждении, но вдруг замерла, не издав ни звука. В разговор двух знакомых голосов вторгся чужой голос.

Она прислушалась. Голос был низкий и сухой, но нерезкий. Даже если она и слышала его раньше, узнать его ей не удалось. Почему же он тогда так напугал ее? Затаив дыхание, она ловила каждый звук. Вот что-то сказал Лорис. Слов было не разобрать, но знакомую интонацию и легкий акцент Сова не смогла бы спутать ни с каким другим. Вот язвительное замечание проронил Командор. Его раскатистое «р-р-р», которое замечали все, кроме Совы, приятно ласкало ее слух до тех пор, пока она не услышала его восклицание: «Магистр!» Командор обратился к собеседнику, и Сова вздрогнула. Она на крейсере. Понятно, зачем дверь оставили приоткрытой — на случай, если Сова все же проснется. Визит Магистра Ордена не должен был стать для нее неожиданностью.

Бесшумно выпутаться из медицинского кокона оказалось довольно сложно: застежки находились снаружи, а она сама — внутри. Мешали провода и датчики, которыми она была опутана и обклеена. Сова освободила одну руку и потянулась к первой застежке термококона, но тут ее постигло очередное забавное открытие: она была раздета. То есть внутри термококона не было ничего, кроме нее самой. Она принялась освобождаться с удвоенной энергией. Последняя застежка — и Сова придирчиво осматривала себя в поисках хоть каких-то шрамов или отметин, способных прояснить ее недавнее прошлое. Последним из того, что она помнила, были яркая вспышка над головой, боль и сильное жжение. Ей казалось тогда, что под ногами плавится и течет, как раскаленная лава, сама поверхность планеты. Защита скафандра, наверно., не выдержала. Сова попыталась представить силу разряда, выпущенного с крейсера и вскипятившего поверхность планеты за считанные секунды, и на миг усомнилась в реальности своего существования. По всем правилам они не должны были выжить. Ни при каких условиях. Но собственное тело опровергало самые страшные подозрения. Вот только ноги... У них какой-то странный цвет, будто ниже колена кто-то присыпал их пудрой. Загар пропал, и кожа светилась неестественной белизной с синими прожилками вен. Впрочем, с объяснениями врача можно было повременить. Сейчас куда важнее был этот нервирующий визит Магистра Ордена.

Ну ладно, хоть одежду они ей оставили? Не вмешиваться же в беседу в чем мать родила.

Одежду она обнаружила в изголовье кровати. Белые штаны и рубашка пахли, как казенное имущество, и по размеру ей не подходили. Пришлось закатать рукава. Она одевалась, продолжая внимательно прислушиваться к разговору.