Больше чем жизнь

Гарри оторвал невидящий взгляд от Маклаггена и неосознанно повернулся к Гермионе. Его губы дернулись, когда он посмотрел на нее: слезы размазаны по щекам, а глаза мокрые и покрасневшие. Рассеянный взгляд был далеким и умоляющим, таким, словно она все еще с трудом осознавала происходящее. Его внимание переключилось на дрожащие губы, которые она постоянно прикусывала в попытке сохранить хотя бы крупицу мужества. Но сейчас это было действительно не нужно. Действительно ни к чему, после всего, что ей пришлось пережить.

Сейчас Гермиона выглядела уязвимой и невероятно хрупкой. Настолько, что Гарри просто не мог и дальше оставаться на месте.

— Гермиона, - прохрипел он. Увидел, что ее шатает, бросился вперед, взял за руки. - Держись за меня!

Она стиснула его пальцы, впиваясь ногтями. Подавила очередной всхлип.

— Давай, - его голос звучал еще глуше, чем до этого.

Гермиона быстро кивнула, делая пару осторожных шагов к двери.

Ее ноги вдруг подогнулись и она была вынуждена схватиться за его плечо, чтобы не упасть.

Оказавшись за дверью кабинета, стены которого за сегодня повидали достаточно, Гермиона облокотилась о стену и прикрыла глаза. Как же она хотела забыть все это. Забыть, как наихудший кошмар.

Гермиона дрожала. Сильно, неудержимо. Сжимая руки в кулаки в попытке успокоиться.

И вдруг, как что–то само–собой разумеющейся - Гарри обхватил руками ее лицо, заставляя смотреть на себя в упор.

— Все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо, - он осторожно привлек ее к себе, и Гермиона обхватила руками его шею, пряча голову на груди. Это объятие и в самом деле приносило успокоение, в котором она так нуждалась.

Гарри нежно гладил ее по волосам, давая возможность выплакаться. Выплакать всю эту боль, страх и ужас, что ей пришлось испытать. Ее пальцы сильнее вцепились в ворот его рубашки.

— Я так испугалась…

И это было так. Гермиона никогда больше не хотела видеть Гарри таким. Дрожащим от невероятной ярости. Никогда. Но она была благодарна ему за то, что он пришел. Каким–то непостижимым образом нашел ее. В тот самый момент, когда она уже готова была опустить руки, когда сил на то, чтобы бороться, попросту не осталось.

— Тшш, успокойся, все будет хорошо, и…

Черт! Гарри никогда особо не умел успокаивать девушек. Гораздо легче было просто подставить плечо, позволяя выплакаться. Но сейчас он чувствовал, что ему необходимо сказать ей что–нибудь. То, что удержит ее здесь, не даст полностью погрузиться в пучину боли и отчаянья. Вот только…что?

Они уже почти добрались до ее комнаты. Гермиона больше не плакала, но это было даже хуже. Гарри казалось, что она как будто бы отдаляется от него, уходит в себя. Он не должен допустить этого.

— Гермиона, - негромко позвал он.

Она не отвечала. Просто смотрела невидящим взглядом куда–то прямо перед собой, и молчала.

И вдруг, Гарри понял, что ему надо сказать ей. Почему–то показалось невероятно важным сказать ей это прямо сейчас.

— Гермиона, - снова позвал он. Набрал в грудь побольше воздуха и, наконец: - Я люблю тебя.

Она вздрогнула и неуверенно посмотрела на него.

— Что? - спросила едва слышно, одними губами.

И Гарри повторил, но уже гораздо решительнее.

— Я люблю тебя, Гермиона.

Примечание к части

Я редко пишу под музыку, но на написание этой главы меня вдохновила песня Poets of the Fall‑Carnival of Rust. Кому интересно, можете послушать перед прочтением))

Глава 13

Внезапно воцарившейся тишина оглушала. Как будто бы каждый миллиметр воздуха насквозь пропитался ее и тем напряжением, которое с каждой секундой только усиливалось.

Сердце Гарри бешено лупило по ребрам, затрудняя дыхание. Он мог чувствовать его гулкие удары во всем теле. Это было ни с чем не сравнимое ощущение - когда ты просто стоишь и понимаешь, что в данный момент вся твоя жизнь, весь смысл твоего существования зависит от одного единственного человека.

Ее карие глаза расширились, когда он сказал ей это. И Гарри с ужасом и стыдом прочитал в них удивление, и, что самое унизительное, сомнение. А это ее молчание сводило с ума.

Ну и отлично, если ей нечего сказать, он не будет навязываться. Гарри порывисто развернулся, чтобы уйти. Заметив его движение, Гермиона словно бы опомнилась и схватила его за руку. В месте касания ее пальцев руку как будто бы обожгло.

— Подожди, Гарри, - сказала она, очевидно, собираясь добавить еще что–то. - У тебя вся рубашка в крови. И челюсть разбита. И руки.

Гарри опустил рассеянный взгляд на свою одежду. Да уж, действительно, сейчас он выглядел не наилучшим образом. Из губы сочилась кровь, но он не обращал на это никакого внимания.

— Да, есть такое, - пробормотал он.

Гермиона судорожно вздохнула. Ее рука неуверенно толкнула дверь в комнату.

— Тебе надо смыть кровь, Гарри, - произнесла она уже своим обычным будничным тоном. - Ты ведь не можешь возвращаться в подобном состоянии в гостиную. Я…тебе надо обработать рану.

Гермиона слегка отстранилась, пропуская его внутрь. Решительно, Гарри ничего не понимал из того, что сейчас происходило. Почему она мучает его? Почему делает вид, что ничего не было?