Больше никогда не спать

Утёнок видит всё, что я делаю, просто потому, что случайно оказался повёрнут ко мне боком. Нет, я не могу сказать, что он составляет мне компанию, хотя время от времени я дружелюбно говорю ему по нескольку слов. Я был бы рад дать тебе кусочек хлеба, но у меня нет ничего, кроме рыбы, которую я только что поймал. Края его клюва выгнуты наружу ещё глупее, чем это бывает у взрослых уток. Глаза его способны только видеть, но не смотреть. Он и правда меня развеселил, но ведь это от него никак не зависит.

Ах! Как вкусно я ем! Постоянно извлекая изо рта мелкие кости, я наполняю желудок самой нежной, самой благородной рыбой на свете. Я выпиваю даже воду, в которой плавают бляшки ароматного жира.

Утёнок наконец закрыл свой клюв. Он трясёт головой, клюёт себя в спину, разглаживает перья и неловко шлёпает к воде. Вот он уже плывёт обратно, к матери и братьям, не делая никаких видимых усилий, словно уносимый ветром бумажный кораблик.

38

На такой неровной местности не так-то просто измерить длину шага. Рытвины, кочки, плоские участки, подъём, спуск, — наверное, вообще все шаги разной длины. Я развернул рулетку на земле, придавив её концы двумя тяжёлыми камнями. Слежу за тем, чтобы не делать слишком больших шагов, пробую выяснить, сколько их в двух метрах. Три с половиной. Я подбираю рулетку, она сворачивается, я засовываю её в карман штанов. С картой в руках я стою там, где вода вытекает из озера в Ливнасйокку. Отсюда километров пять до Риво-эльв, по карте это четвёртый приток справа. Пять километров — это две тысячи пятьсот раз по два метра, то есть… то есть восемь тысяч семьсот пятьдесят шагов. Приблизительно. Плюс-минус пятьсот, или, может быть, тысячу.

Какими бы грубыми ни были мои прикидки, всё же именно подсчёт шагов поможет мне определить, дошёл ли я уже до Риво-эльв. Я не знаю, какими критериями руководствовался тот, кто составлял эту карту; но он почти наверняка пропустил какие-нибудь мелкие речки. Так что с некоторой вероятностью четвёртый по счёту приток, который мне встретится, будет вовсе не Риво-эльв. А вдруг я попаду не в ту долину? При одной мысли об этом мне хочется завопить от ужаса. Как же я тогда найду Арне? Буквально всё время уйдёт у меня на бестолковые поиски — вместо работы; в конце концов, подгоняемый голодом, я буду рад и тому, что, полуживой, снова окажусь в цивилизации. Едва спасу свою шкуру, и больше ничего не добьюсь.

Я вырываю из блокнота листок, складываю его вчетверо, зажимаю его в левой руке, беру карандаш в правую и отправляюсь в путь.

Вслух считая шаги, я вхожу в долину Ливнасйокки. Это тот самый берег, по которому медленно спускалось тогда к воде стадо оленей. Кое-где мне ещё попадается олений помёт. Катышки выглядят почти как метеориты.

Метеориты!.. Так близко к воде, в заросшем болоте, мне не найти ни одного.

Чтобы не упустить своего шанса, я немного поднимаюсь вверх по склону. Земля здесь суше, растительности меньше. Здесь много камней, но это всего лишь скатившийся вниз щебень.

Семьдесят. Восемьдесят семь, восемьдесят восемь. Когда я спотыкаюсь о туфур, в панике делаю два-три неровных шага, — сколько я должен прибавлять? Прикидываю на глаз; надо же хоть что-то с этим делать.

Досчитав до ста, я ставлю на бумаге чёрточку и начинаю считать снова. Рот пересыхает оттого, что я всё время говорю вслух — хотя можно ли назвать речью перечисление цифр? Бумажка у меня в руке размягчается от пота. Я внимательно изучаю каждый камень и в то же время всё ещё надеюсь увидеть где-нибудь Квигстада и Миккельсена. Сам не понимаю, почему. Арне ведь сказал, что от горы Вурье они пойдут в Скуганварре, а я сейчас иду на юго-восток, почти в диаметрально противоположном направлении.

Тысяча семьсот пятьдесят. Я только что перешёл первый приток. Вроде всё сходится. Тысяча семьсот пятьдесят шагов — это примерно километр. По карте от озера Ливнас-явре до первого притока чуть меньше километра. Надо же! Метод действительно работает, и даже очень прилично. Неужели в конце концов даже я чему-то научусь? Смогу ориентироваться в этих местах без компаса? Чтобы отпраздновать победу, я сажусь и достаю сигарету. Их у меня осталось ещё восемь. Снова поднялся туман, солнце бледное, как луна. Я зажигаю сигарету одной из пяти оставшихся спичек. Ничего страшного, скоро все тревоги останутся позади. У Арне большие запасы. Ещё девять, пусть даже десять километров. Четыре до Риво-эльв и ещё пять-шесть до ущелья. На карте всё изображено очень схематично. Невозможно разобрать, где, собственно, это ущелье начинается. Но ведь и где сидит Арне, я тоже точно не знаю. Десять километров: в Голландии такое расстояние проходится за час сорок пять минут. А здесь? За пять часов? Ну нет, скорее за четыре, мне ведь не придётся идти по горам. Арне не удивится. Он уже два дня только и делает, что разыскивает меня. Злиться или ворчать он тоже не будет, это не в его стиле. Не станет он и отчитывать меня. Мне и так достаточно стыдно.