Больше никогда (СИ)

Лаконичный тон и полное отсутствие эмоционального окраса в ответ на ее выпады неожиданно взбесили Оксану. Как будто не Андрей минуту назад обжимался с сопливой гадиной, которая не только роль у нее увела по его протекции, но и подтвердила все подозрения.

И при этом он оставался таким спокойным? Какая наглость!

— Свои наставления засунь в… — Оксана оборвала себя на полуслове, затем недовольно рыкнула и развернулась к нему. — Что ты стоишь? Оправдывайся. Как там: «Ксюша, ты не так поняла», — передразнила она.

Андрей прислонился к столу и пожал плечами.

— Перепсихуешь, потом перейдем к аргументам. В таком состоянии ты их не услышишь.

Как быстро он вернулся к привычному стилю общения. Оксана одновременно восхитилась им и разозлилась на него пуще прежнего. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы выстроить тактику для предстоящей беседы. А ей столько же, чтобы окончательно растерять самообладание.

«Вот ведь… Верткий козел».

— Я не психую! — рявкнула Оксана.

— Конечно, ты просто ревнивая женщина, которая услышала конец чужого монолога, накрутила себя и вынесла приговор без права на пересмотр.

— Мы не в чертовом суде, чтобы выносить приговоры, — прошипела она сквозь зубы, затем добавила яростно: — И никто не ревнует тебя, Радов! Кому ты нужен, господи? Даже с доплатой не возьму.

Андрей притворно округлил глаза, затем прижал ладонь к груди.

— Разве я сказал, что меня? Стаса же, — он очаровательно улыбнулся. В точь-в-точь как ее сын.

Оксана засопела. Еще чуть-чуть, и у нее из ушей повалил бы пар.

— Ты опять увиливаешь!

— Нет, я жду, когда ты выплеснешь весь псих. Иначе повторюсь, мои аргументы будут выстрелом вхолостую.

— Какие аргументы, Радов? Твоя подстилка ясно дала понять, что ты по-прежнему спишь и видишь, как бы забрать у меня Стаса.

Андрей резко переместился. Да так быстро, что Оксана глазом не моргнула, как он оказался подле нее. При попытке отступить к двери, она попалась в ловушку: стоящее позади кресло ждало своего звездного часа.

Оксана рухнула на мягкое сиденье, подпрыгнула и ойкнула от неожиданности. Андрей поставил руки на подлокотники и наклонился к ней, обдавая ароматом треклятого одеколона. Того, от которого закружилась голова, словно у пятнадцатилетней влюбленной дуры. Или героини глупого любовного романа.

— Во-первых, моя дорогая и совсем неревнивая Ксюша, все разговоры о суде были до наших встреч со Стасом, — начал он, глядя ей прямо в глаза. — Тогда я много чего ляпнул, о чем успел позабыть. Как и об Авроре, к слову.

Оксана шумно вздохнула и вжалась в спинку, когда Андрей подался к ней. Оказался так близко, что до соприкосновения их губ остались жалкие сантиметры.

— Во-вторых, твои экспрессии меня, конечно, умиляют, но не добавляют понимания происходящего. Если не ревность тебя сюда принесла и не попутный ветер, то какая же неведомая сила заставила приехать вместо обычного звонка? Или у нас по всей Москве резко сдохла сеть?

— Я…

Тяжелый ком провалился в желудок, пульс сбился от горячего дыхания на коже.

— Да?

— Ты отдал мою роль Авроре, — с усилием выдохнула Оксана и наткнулась на непонимающий взгляд. — У Бишкевича… Заплатил за нее.

Некоторое время Андрей молча всматривался в нее, затем совершенно нормальным тоном отозвался:

— Могу забрать обратно. Один звонок, и она снова будет твоя.

Оксана открыла рот.

— Но…

— Я был не в курсе, что ты претендовала на роль в каком-то там фильме. Все договорённости с Авророй произошли до нашей встречи на дороге. И расстался я с ней тоже еще тогда.

— Похоже, она не в курсе сего факта.

— Если женщина тупа, как пробка от шампанского, и не понимает очевидного, при чем здесь я?

Оксана бы с удовольствием дала ему пощечину. Прокричала бы, что не верит ни единому слову. Да она и не верила по большей части, потому что слишком хорошо знала цену мужским оправданиям. Хотя никогда перед ней не оправдывался, наоборот, признавал свои ошибки…

По ходу размышлений Оксана потерялась в его взгляде и ощущениях его губ на своих губах. Назвать случившуюся близость поцелуем невозможно, однако обычной случайностью произошедшее тоже не посчитаешь. Но Андрей не сдался. Едва она шевельнулась, он намеренно повел носом, задевая кончиком ее собственный, затем поймал дыхание на выдохе и подарил свое.

Сознание заволокло дымкой подступающего восторга.

Глава 35. Грезы и слезы

Из-за напряжения воздух вокруг них сгустился до такой степени, что от нехватки кислорода в голове вспыхнули видения: кисло-сладкий аромат яблоневого цвета, припекающее тепло яркого солнца, смех и крики молодежи, звенящие в ушах.

Они словно перенеслись в тот парк, в прошлое, где началась их история. Глухой рык мотобайка, последовавшее за ним предупреждение ИИ о пределе скорости и запрете на поездки в пешеходной зоне. Дерзкая улыбка Андрея, искреннее возмущение Оксаны от столь наглого подката и непривычная тяжесть бумажного тома «Войны и мира» в руке.

Прошло семь лет, а воспоминания не поблекли и не стерлись за столько времени. Разве так бывает?