Больше никогда (СИ)

— Кусочек, — выдала Оксана безмятежно. — Мне больше нельзя, иначе отеку и на камерах расползусь вширь.

— Какие глупости. У вас прекрасная фигура, — растекся патокой Юся, влетая с грациозностью балерины в кабинет. — В одном из ваших фильмов я неустанно любовался… Э-э-э… Впрочем, неважно. Что-то я заболтался.

Он смутился под гневным сопением Андрея, поставил поднос на стол и шустро растворился в приемной. После того как прикрыл за собой дверь. Опять наступила тишина, которую первой нарушила Оксана.

— К психологу надо записываться заранее. Судя по словам Зои Федоровны, там очередь, — она подошла к столу и пристроилась неподалеку от Андрея. — У меня пока нет съемок, так что я более или менее свободна.

— Расчищу расписание в ближайшее время, — он с бурчанием отнял ладони от лица.

— Ты и правда вернешь мне роль?

— Да.

— Не надо.

Андрей с недоверием и некоторым возмущением уставился на вздернувшую нос Оксану.

— Что? — она пожала плечами.

— Ты самая невыносимая женщина из всех, — процедил он и вдруг добавил: — И знаешь…

— М-м?

— Кажется, я понял, почему так и не забыл тебя.

Глава 36. Мама стреляет сразу в голову

Хорошие сыновья любят своих матерей. А если матери живут далеко, лучше в другой стране, то они любят их сильнее.

Именно так всегда считал Андрей. И совершенно не зря, ведь Кристина Николаевна Радова сейчас напомнила ему, почему в восемнадцать лет он съехал от родителей на другой конец Москвы. Как, собственно, и его братья.

— Мой милый Андрюша, которого я носила девять месяцев, рожала восемь часов и растила с чётким пониманием, что такое ответственность. Скажи маме, Андрюша, в какой период становления юности тебе отбило мозги, что ты бросил своего ребенка?!

Он потер ухо и молча проглотил возражения.

Во-первых, Кристина Николаевна никогда бы их не восприняла всерьез. Во-вторых, в его ситуации бессмысленно оправдываться, поскольку мать во всем права. Это подтверждало и лаконичное молчание отца, сидящего хмурой тенью в кресле, и собственное желание побиться головой об стену.

Хотя последнее больше связано с метаниями по поводу Оксаны.

Андрей так и не понял: нужна ей роль или не нужна. Звонить ли Ярославу Марсельевичу, чтобы тот помог с решением вопроса или нет? Пустить все на самотек, а потом разбираться с невысказанными обидами?

Все-таки сложно понимать женщин.

— Ты его хотя бы оформил документально на себя? — задала вопрос Кристина, и Андрей очнулся от раздумий.

— Кого? — он растерянного покосился на мать.

В ответ она закатила глаза, повернулась к мужу и развела руки в стороны.

— Вот как с ним разговаривать? — поинтересовалась Кристина у него.

— Никак, — отшутился отец Андрея. — Что теперь попусту воздух сотрясать? Надо с внуком знакомиться и его матерью. И параллельно заниматься документами на установление отцовства.

В просторном кабинете Сергей Константинович Радов был единственной умиротворенной фигурой, помимо нефритовой статуи Будды, украшавшей одну из полок в шкафу. Остальные присутствующие, включая братьев Андрея, периодически нервно потирали ладони и постукивали ногами по паркету. Или ходили туда-сюда, как их мать.

Миша крутил между пальцев стилус, Влад делал вид, будто изучал отцовские книги. Хотя за годы, что они провели в родительском доме, братья запомнили все корешки. Каждую вмятину и драную страницу пыльных фолиантов.

Они давным-давно не читали бумажные книги, но на всех одновременно накатывали кадры из детства. Там, где отец, устроившись на мягком диване из кожи, зачитывал им интересные отрывки из произведений Ильфа и Петрова, Братьев Стругацких, Пушкина, Дюма и других классиков мировой литературы. Или мама привычно строгим тоном цитировала кодексы с конституцией, под которые Андрей с братьями обычно засыпали в креслах.

С тех пор кабинет особых изменений не претерпел, сюда лишь провели новейшие системы безопасности, установили ботов и подключили ИИ. А так интерьер и дизайн остались прежними: все та же мебель из мореного дуба, все те же расслабляющие коричнево-белые оттенки повсюду. Картина с кораблем, купленная у малоизвестного художника в Петербурге, висела за спиной отца, громко тикали старые часы.

Ни жизнь во Франции, ни бесконечные разъезды, не изменили течение времени в этом доме. Только сейчас, сидя рядом с братьями, Андрей понял, как много для него это значило. И как быстро пролетели годы. Вот уже проседь поселилась в волосах родителей, и морщин стало больше. Мать не бегала вприпрыжку, периодически жаловалась на головные боли, а у отца пошаливало сердце и ныла по утрам спина.

Неудивительно, что они так обрадовались Стасу, ведь внук подарил им второе дыхание. Да и ему, Андрею, тоже.

— Я поражаюсь такой беспечности, — опять вырвала из размышлений мать. — Куда подевалась твоя разумность, Андрюш? Ты квалифицированный юрист. Мало того что ребенка не оформил до сих пор, ты поцапалася с его матерью.

— Мы не цапались, — вяло возразил Андрей. — Просто не нашли точек соприкосновения. Местами.

— А твои угрозы?

— Мам, не начинай. Ошибся в оценке ее личности. Ничего больше.