Больше никогда

Удача улыбнулась ему только в самом конце парка, на углу Ист-стрит 192 и Валентайн-авеню. Там, правда, стоял парковочный счетчик, но, по крайней мере, Импала туда влезала наверняка. Такие места для стоянки со счетчиками оборудовали несколько десятков лет назад, и они соответствовали размерам машин того времени. Импала соответствовала тем же размерам. Забравшись в заначку на прачечную, Сэм разжился двумя четвертаками и оплатил стоянку на час: если учесть величину домика, едва ли на экскурсию потребуется больше времени. Он прошел мимо сцены — пустой в этот холодный осенний день — и детской площадки, на которой шумно забавлялись с полдюжины детишек. Четыре приглядывающие за ними женщины болтали, и, пройдя мимо, Сэм мог побиться о заклад, что разговор велся по-испански.

На сайте писали, что коттедж был построен в 1812 году, и Эдгар По жил там с женой и тещей с 1846 по 1849. Не доходя до двери, Сэм вытащил из кармана ЭМП. Едва ли будет разумно размахивать им перед носом экскурсовода, но наверняка получится взглянуть разок-другой, когда тот отвернется. В дверях Сэма уже поджидал невысокий афро-американец в бежевом тренче.

— Вы Энтони? — уточнил Сэм.

— Точно. Рад, что вы добрались сюда.

— Да, извините, — смущенно улыбнулся Сэм. — Не мог найти, где припарковаться. Вожу целый танк, так что с этим всегда сложно.

Энтони наклонил голову:

— Что-что вы водите?

— Шестьдесят седьмую Импалу.

Энтони с улыбкой посторонился, впуская Сэма в темную прихожую:

— Понимаю вашу боль. У моего папаши «Бьюик» пятьдесят седьмого, так он полжизни проводит в поисках места, куда бы эта дурында поместилась… Как бы то ни было, добро пожаловать в коттедж По.

Сэм осмотрелся: старая кухонная утварь, камин, стол с открытками и сувенирами и стенд, полный книг (начиная с собраний сочинений По и заканчивая книгами о Нью-Йорке в общем и Бронксе в частности).

— За индивидуальные экскурсии мы берем десять долларов, — предупредил Энтони.

«Ну а как же», — мрачно подумал Сэм и полез в карман, надеясь, что отданная брату десятка не была единственной крупной купюрой. К счастью, он нашел двадцать долларов и вручил экскурсоводу. Тот нырнул под стол, порылся в кассе и вернул сдачу.

— А что у вас с рукой? — Энтони кивнул на гипс.

Дин бы придумал, как отшутиться, а вот Сэму ничего подходящего в голову не шло. Правда же здесь явно не прокатит.

Ох, видите ли, я сломал руку, когда дрался с зомби на кладбище. Я пытался выманить ее к могиле, чтобы мы с братом могли пригвоздить ее колом и прикончить… Нет, что вы, я в своем уме! А что это вы так от меня пятитесь?

Прогнав в мыслях этот монолог, Сэм отделался маловразумительным «долгая история…». Энтони, впрочем, удовлетворил и такой ответ.

— Ну, здесь Эдгар Алан По доживал свои последние годы. К сожалению, полностью оценить вид сейчас невозможно, но если вы посмотрите налево, то увидите спуск холма к Валентайн-авеню.

Сэм кивнул: в бесплодных поисках стоянки он достаточно налюбовался видами. Коттедж стоял аккурат на вершине холма, и из него можно было разглядеть окрестности до самого пролива Лонг-Айленд.

— Изначально, коттедж располагался не здесь, — Энтони указал на Кингсбридж-роуд. — Видите дом с желтым фасадом? Где-то там он и стоял. А когда разбили парк, его перевезли сюда. Раньше здесь были фермерские угодья, собственность голландской семьи Валентайн. В честь их и назвали улицу. Семья По снимала этот коттедж и едва-едва наскребала денег, чтобы уплатить аренду.

— Да, я читал, — перебил Сэм. — И подумал, что это как-то странно. В смысле, По ведь один из популярнейших американских писателей. И он жил в нищете?

— Именно. По был и остается популярным. Немногие писатели могут похвастаться названными в их честь футбольными командами, даже если эти команды вот-вот продуют в сезоне.

Сэм непонимающе нахмурился, а потом вспомнил, что По умер и был похоронен в Балтиморе, так что тамошняя профессиональная футбольная команда взяла названием заголовок его самого известного стихотворения.

— Его рассказы печатают и перепечатывают, но тогда большая часть гонораров уходила на попытки издать собственный журнал, — Энтони повел Сэма в следующую комнату. — Мы постарались как можно точнее воссоздать атмосферу, хотя мебель достать практически невозможно.

В самой большой комнате располагались камин, письменный стол, стул и несколько картин в рамках. На полках стояли тома в старомодных кожаных переплетах.

— Тогда были популярны висячие полки, — с усмешкой пояснил Энтони. — Полы же не сахар, сами видите.

Сэм понимающе хмыкнул и покачался с пяток на носки, отчего деревянный пол разразился отчаянным скрипом.

— К тому же, намокая, дерево коробится. Напольные книжные полки живо бы вышли из строя… А вот и изображение коттеджа.

Сэм подошел к стене и увидел на картине точную копию дома — он стоял на покатом холме, смутно повторяющем очертания Бридж-авеню и Ист-стрит, 194, по которым Сэм колесил то вверх, то вниз. Вокруг дома, куда хватало глаз, простирались лишь трава да деревья — сплошная идиллия.