Больше света, полиция!

— Немного не повезло. Но ты не огорчайся, Роббинс, я ее помню почти наизусть. Там есть один очень интересный для тебя пункт, кстати сказать. Насчет президента. Тебе, как гражданину, никто не мешает им стать.

— Издеваетесь, да?

— Нет, просто хочу понять, почему ты, как гражданин, воспользовался своим правом сесть в самолет, а правом зарегистрировать свою кандидатуру на новых выборах не воспользовался. Ну, дело твое. А где ты был в то утро, когда убили хозяина?

— Сидел в конторе, звонил по телефонам. Я скажу куда. Вы проверьте!

— Там что, везде знают твой голос?

— Зачем им знать, я называл нашу фирму.

— Тогда что же мы проверим, Джонни? Что какой-то человек звонил им от имени фирмы?

— И, возможно, не из конторы, а откуда-то еще, — добавил Макс из-за плеча задержанного.

— Какой еще человек?

— А твой сообщник.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Ты ведь стоял у кабины, когда хозяин собирался отъехать в хоспис? — опять заговорил лейтенант.

— Да, и меня видел напарник.

— Вы с хозяином разговаривали? О чем?

— О каких-то мелочах, я уже не помню.

— Значит у тебя ничего серьезного к хозяину не было. Тогда почему ты в это утро раньше обычного прискакал на работу?

— Случайно. А что здесь такого?

— Многовато случайностей, Роббинс. Случайно сел срочно в самолет, случайно не стал регистрироваться в президенты, и в то утро случайно попробовал перехватить хозяина…

— А вы не издевайтесь.

— Ну вот, ты опять нас неправильно понял. Нам просто хотелось бы знать, не залез ли ты в то утро, тоже случайно, в кабину джипа? Быть может, просил хозяина куда-нибудь тебя подвезти?

— Что это вы придумали, а?! Что вы меня путаете?! Ни в какой кабине меня и близко не было!

— Ну не было, и не было, чего волноваться. Ты ведь давно знал Крайтона, чуть ли не с детства?

— Давно с ним знаком. — Блейку показалось, Роббинс обрадовался, перемене темы. — С самого детства. Он как раз и предложил мне работу, когда я оказался на мели, дал жилье в собственном доме.

— Хороший человек был этот Крайтон, — понимающе кивнул лейтенант и посмотрел на помощника.

— И дом у него очень хороший, — продолжил тот. — Слушай, Джонни, а ведь неплохо раскрутился твой уличный приятель, да? Теперь дело прошлое, ему уже все равно. Рассказал бы ты нам — на каких это старых делах он сколотил свой капиталец.

— Откуда мне знать. Что он дурак, об этом рассказывать.

— Тогда расскажи о делах новых, за те полгода, что ты у него прожил.

— Не знаю о чем вы говорите.

— Ну о деньгах, которые хранились в тайнике в подвале, за вентиляционной решеткой.

Последовала небольшая пауза. Блейк как будто выключился из разговора и с равнодушным видом посматривал в окно, щурясь от бокового солнечного света.

Роббинс молчал, и никто не торопился его переспрашивать.

«Хорошая остановка, — подумал лейтенант, — теперь можно и прессинг начинать».

— Ну что ж, Роббинс, — он повернул к задержанному голову, — мы люди покладистые. Раз нам не хотят ничего рассказывать, мы сделаем это сами. Макс, налей всем минералочки перед выходом на финишную прямую… Спасибо.

Блейк в три глотка выпил воду, крякнул от удовольствия, потом положил руки на стол и уставился на задержанного.